ДЕНЬ ВТОРОЙ, 8 МАЯ

Алексей КРИЖЕВСКИЙ, журналист («Газета.ru»)

Больше всего поражает на Чистых прудах — ощущение, что снимается кино. Идешь себе спокойно по тропе, впереди много народу и камеры. Ощущение тревоги передается лишь тем, что идущие рядом с тобой сначала ускоряются, а потом бегут. Уговариваешь себя не бежать, уходишь на соседнюю тропу поуже, — вот лавина пробегает мимо тебя.

Девушка позирует в красивой мизансцене — вход на Чистые со стороны Белгородского проезда, трамвайный разворот, спины ОМОНа. На девушке топ, мини-шорты и огромные каблуки. Свобода на баррикадах, нью эдишн.

Угол Маросейки и Чистопрудного. Пара бойцов ОМОНа сначала бросается вперед, выхватывает из толпы молодого парня, в которого намертво вцепилась пожилая женщина, — и это притом, что никакого противостояния нет. Омоновец пытается отодрать, видимо, мать от сына, попадает обоим. «Ты что, урод, делаешь!» – орет толпа. Обоих отпускают. Над всем этим вывеска ресторана «Хорошо сидим».

Пушкинская площадь устроена так, что если ты подошел посмотреть, что происходит, то позицию наблюдателя ты занять не можешь. Ты вместе с толпой вдавливаешься в переход метро, и вместе с ней выходишь на другой стороне. И на выходе вместе со всеми попадаешь в оцепление — сначала ты оборачиваешься и видишь их сзади, затем ты поворачиваешь голову обратно и видишь их спереди. Затем ты пытаешься обойти их и часть тех, кто был сзади, набегает на тебя. Вы прижаты к стене. Вы — это молодые оппозиционеры, прогуливающиеся журналисты, вроде тебя, случайно вышедшие из метро люди. Чувствуешь ты примерно следующее. Сначала — нет же, они нас просто выдавят обратно в метро. Потом — нет, не выдавят, будут арестовывать. Потом думаешь — что-то не хочется в автозак, а вот он, кстати, приехал. Потом — ну, автозак, ну и что?

Между попавшимся велосипедистом и космонавтом происходит забавный диалог. Омоновец говорит, мол, твой велик — он как еж противотанковый, тебя с ним никто брать не будет. Да ладно, говорит велосипедист, вы меня от него отцепите сейчас и затащите. Выпускают только тех, у кого есть пресс-карта. Пресс-карта есть у тебя, но ее нет, например, у шестнадцатилетней девчонки, которую, взяв за шею, в три погибели ведут в автозак. И еще у одной, и еще. Теперь ты бегаешь у ОМОНа за спинами и пытаешься убедить, что вот этот твой товарищ, — вы с ним вместе работаете, просто он не при документах.

Арбат, у Вахтанговского театра. Мизансцена до степени сличения напоминает концерт приснопамятной «Группы риска»: послушать музыкантов тут и в будние дни собирается больше народу, только их никто не разгоняет. Здесь же ясно, что ОМОН может вылететь из любого переулка. Что он и делает: люди бегут по Калошину переулку. По ходу дела выясняется, что антиарестным ресурсом является машина, — когда людей начинают гнать по переулку, мы садимся в машину, и волна космонавтов пробегает мимо нас. Мы заводим мотор и едем позади у этой странной прогулки — и ОМОН, и разогнанные идут быстрым шагом в сторону тишайших из арбатских переулков, Могильцевских. Никто ни за кем ни гонится, не выхватывает, не бьет, и мы едем в самой гуще этой смешанной толпы.

Патриаршие пруды. Вместо того чтобы распределиться, люди кучкуются у входа со стороны Бронной. Появляется сбежавший из автозака Удальцов и впервые озвучивает план на 9 мая: присоединиться к митингу коммунистов в 11 часов утра. Потом та же сцена повторяется у памятника Крылову, рядом со слониками и мартышками: лидер «АКМ» в свете камер излагает программу на завтра и просит не расходиться сегодня. Однако через пятнадцать минут эпицентр событий смещается в сторону угла Бронной и Большой Садовой, куда, словно булгаковский трамвай, приезжают четыре здоровенных полицейских «Урала».

Здесь в каре случайным образом берут людей, выходивших с Прудов, — и в нем оказываются Алексей Паперный, Филипп и Тихон Дзядко, Филипп Бахтин. Причем многие шагают за оцепление сознательно и сознательно не достают пресс-карты. Вместо автозака за ними приезжает рейсовый автобус-гармошка. Вместо непочтительного скручивания людей, ведут в этот двухсалонный автозак колонной, как пленных. Пленные улыбаются.

На углу Бронной и Садовой паркуется удивительная «Деу Нексия». Внутри у нее проигрыватель-«бумбокс», на всю ивановскую играющий то «Вставай, страна огромная», то гимн России в новой редакции. Хозяйка включает аварийку, ставит перед машиной треугольник и начинает разливать собравшимся чай.


Илья БУДРАЙТСКИС, публицист^*

Вот так начался этот вечер (8 мая – OS). Потом было еще несколько часов в автозаке у ОВД Академическое. Бойцы жаловались на низкие зарплаты, безумный график (16 часов в сутки последние дни), бессмысленность своей работы и бардак в стране. Узники автозака соглашались, натужно шутили, трясли недействительными журналистскими корочками и фотографировали друг друга на телефоны.

Интересно, что среди задержанных практически полностью отсутствовала знакомая порода подготовленного оппозиционного активиста. Это были обычные молодые люди, но каждый из них не случайно стал объектом внимания полиции. В эти дни на наших улицах продолжается бурное и исключительно важное созидание уличной протестной культуры, шагнувшей за грани дозволенного. И усталые бойцы ОМОНа причастны к этому созиданию в гораздо большей степени, чем они себе могут представить.​

___________________
^* Запись в Фейсбуке