Александр (Чача) Иванов, 41 год, группа «Наив»

Иван в составе уличной группировки, чье название меня просили не произносить, охранял наши концерты. Сами понимаете, панк-концерты — это всегда бардак. Ване и его ребятам удавалось сохранять относительный порядок, не прибегая к жестким формам насилия. Мы не политическая группа, и прямых столкновений с правыми скинхедами у нас не было, хотя я всегда с пониманием относился к этой стороне деятельности Ивана. Это очень опасно в нашей стране, где большинство скорее на стороне правых, чем левых. Иван был одним из немногих, кто не боялся быть в меньшинстве и отстаивать какие-то в принципе обычные, человеческие ценности. И его убеждения стоили ему, к сожалению, жизни. У нас ситуация противоположная Америке и Западной Европе, где гражданское мужество нужно, чтобы быть фашистом. Здесь все наоборот: если ты не готов судить людей по цвету кожи, это сразу вызывает подозрения в некошерности. Или, наоборот, в кошерности, как вам больше нравится. Удивительно, как страна, потерявшая столько людей в войне с фашизмом, сумела все это так быстро забыть. Оказалось, что весь этот коммунистический интернационализм не был органически присущ нашей культуре. И вот сейчас, говоря с вами на эту тему, я понимаю, что даже без резких выпадов в сторону ультраправых я все равно рискую. Это, конечно, страшно. Я вот увидел вас на похоронах Ивана и удивился тому, что вы не испугались прийти. Честно говоря, после этого убийства я окончательно решил уехать из этой страны. Ничем хорошим нынешний разгул насилия не может кончиться. Я взрослый человек, у меня дети растут. Я хочу для них другого будущего.

Первый, 22 года, красный скинхед

На «Пикнике Афиши» Madness выступал. Пришли фа — здоровые мужики в килтах, стоят, зигуют. Не знаю, кто это был: Blood and Honour, может, или Red Blue warriors, черт их знает. Мы тоже пришли, потому что Madness — это наша музыка. Там начался ад. Играет веселая музыка, народ у сцены пляшет, а чуть в стороне настоящая мясорубка: кровь, стоны, кто-то умоляет не убивать... Погнали мы их оттуда. Ваня разошелся, хотел уже начать бить хипстеров. Но это он шутил так. Потом иду к метро, смотрю, Ваня херачит какого-то чувака в розовой тенниске; думаю: блин, неужели он все-таки осуществил свою угрозу? Подбегаю, смотрю, а у чувака на предплечье тату: кельтский крест (символ правых скинхедов. — OS). Ну, я тоже ему вломил.

Ваня говорил: как отличить красного скинхеда от бона? Если ты видишь скинхеда и он тебе незнаком, значит, это враг.

Ваня на бонов наводил ужас: один так обосрался, что со страху убежал в туннель метро. Пришлось потом милиции его оттуда извлекать — сам выходить не хотел.

Ваня фашистов в любой одежде чуял. Я однажды спросил: как ты их определяешь? Он говорит: «По ненависти и страху. Ну, представь, заходит он в электричку, а там полно гастарбайтеров — на работу едут. Конечно, его от них воротит — и это чувство у него постоянно на роже написано. Ненависть, отвращение. Ну а потом страх — когда меня увидит».

Ваня не любил хипстеров и всякое петушье. Называл их «полупокеры». Люди без гражданской позиции. Модники. Футбол, музыка, клубы. Никаких тем. Так, ни рыба ни мясо. Их отучили самостоятельно думать. А если человек посмотрит по сторонам и подумает, он придет к нам.

Когда приехала культовая для красных скинов немецкая группа Stage Bottles, Ваня встречал их, организовал машину, охрану, проживание. Как-то он говорит басисту: «А твой дедушка моего — пиф-паф!» Тот, слава Богу, не понял. Stage Bottles в Москве — это был прорыв! Мы не могли поверить своему счастью! Из соображений безопасности концерт нельзя было рекламировать: ни афиш, ничего. В результате влетели на 30 тысяч рублей. Когда через месяц до SB дошли слухи о наших проблемах, они прислали нам эти деньги.

Главное, мы построили за 5—6 лет субкультуру панк-рока. С множеством внутренних течений и направлений: хардкор, скинхеды, стрейтэйдж. И очистили сцену от нацистов. На самом деле не так мало.

ХРОНИКА ОДНОГО ДНЯ

Антифа в действии я наблюдал однажды, когда снимал репортаж памяти Тимура. Я провел несколько часов в компании питерского скинхеда по кличке Раш и его друзей. Для них это были заурядные будни, я же в тот день получил, наверно, свою среднегодовую дозу адреналина. Вот сделанные мной тогда дневниковые записи:

15:00. На углу Невского и Садовой запланирован митинг против расизма. Раш и компания должны обеспечивать его безопасность. Встречаем Раша с N. и его девушкой Катей возле метро. На Раше вчерашний свитер с надписью Nazi hunter, пальто и красные мартенсы. Сочетание одежды кажется мне странным, но Раш все равно хорош: вылитый Венсан Кассель из фильма «Ненависть». Мы идем по Невскому, на другой стороне проспекта уже виден митинг и слышны завывания правозащитников в микрофон, как вдруг N. глухо вскрикивает: «Смотрите, боны!» Я оглядываюсь, но вижу лишь однородную смурную массу, из которой никто не выделяется. Но у охотников особый окуляр — мне кажется, они добычу даже не видят, а чуют. Походки их резко меняются. Становятся пружинистыми, как у хищников перед нападением. Собственно, они так и говорят: «прыгнуть». Не сводя глаз с добычи, Раш с другом начинают судорожно вытаскивать какие-то железяки, мобильные телефоны, документы из карманов и передавать это Кате. Далее Раш окончательно меня сражает, вынув из-за полы пальто здоровенную биту. Так вот почему такая странная одежда! Он вручает дубину девушке, ненамного превосходящей ее размерами, и с криком «Антифа!» бросается через запруженный машинами Невский на противоположную сторону. Из-за потока машин мне плохо видно, но я успеваю разглядеть, как из смурной толпы выделяются четыре или пять ничем не примечательных юношей и начинают панически драпать от Раша. Одного из них он валит на землю и начинает дубасить ногами. Туристический автобус загораживает на несколько секунд происходящее, а в следующее мгновение омоновцы, сторожившие митинг, тащат обоих в свою «ГАЗель».

Через несколько минут Кате звонят на мобильный: «Вот черт, ребят, возвращавшихся с митинга, в метро порезали!»

16:00. В метро коротышка N. вдруг «прыгает» на высокого парня в спортивной шапочке с криками: «Это фашист, я видел, как он “палил” наших на митинге!» К N. присоединяются еще несколько друзей, которые начинают бить высокого в живот и по лицу. «Добыча» пытается вяло возражать, что его с кем-то перепутали. Когда на горизонте появляется милиция, все бросаются врассыпную.

17:00. Офис «Мемориала». Это единственная легальная «крыша» антифа в городе (та еще крыша!). Несколько правозащитниц средних лет дезинфицируют порезы и перебинтовывают раны двум молодым людям. У одного из них значок с черно-белым рукопожатием и разрезанное почти до половины ухо, из которого хлещет кровь. Кажется, парень на всю жизнь останется с рваным ухом, как уличная дворняга. «Кто вас так?» — «Бомжи, футбольные хулиганы. У них вся основа ультраправая». Кстати, Раш рассказывал, что именно по этой причине питерские антифа болеют за никому не известное местное «Динамо», выступающее во втором дивизионе: «Бонов — стадион. Мы — один сектор. На матчах с “Зенитом” нам делать нечего».

19$00. От «Мемориала» небольшая группа отправляется к отделению милиции извлекать Раша. Когда его наконец отпускают, пожилой правозащитник восклицает: «А теперь, господа, предлагаю пойти к Смольному и заявить протест!» Молодые люди меряют его презрительным взглядом. Раш огорчен, что «запалил» свои красные мартенсы: «Я ведь специально никогда их на акции не надевал». Тут его ждет второй удар. Катя возвращает вещи, включая биту. «А где вентиль?» — спрашивает Раш. «Это такая железяка круглая? — спрашивает Катя. — Кажется, я ее потеряла». — «Нет, только не это! Лучше бы биту выкинула, новую купить не проблема. А этот вентиль был круче любого кастета. Из кронштадтского пакгауза — такие с 43-го года не выпускают…».

Раш, 24 года, анархист из Петербурга

Фашизм я ненавижу за то, что он сродни раку, когда какие-то клетки считают, что они лучше, чем остальные. В результате погибает весь организм. То же самое с фашизмом. Какие-то люди решают, что они лучше других, в результате погибает вся страна. Например, фашистская Германия. Это смертельная болезнь, которую нужно вырезать, иначе это приведет к летальному исходу. Я не призываю вырезать фашистов в прямом смысле слова, я призываю вырезать фашизм. Люди с возрастом уходят из правых скинхедов, потому что им надоедает получать по башке. И чем чаще он будет получать, тем быстрее он это сделает. При этом он все равно будет ненавидеть жидов и хачиков, но он уйдет в правовое поле.

Мы же выросли в таком обществе, где чуть что — в морду. Мы привыкли так решать все проблемы. Недавно подходит ко мне на митинге 80-летняя бабуля и говорит: «Сынок, а что ж ты на плакате не напишешь “Бей жидов — спасай Россию”?» Я спрашиваю ее: «А ваш муж, случайно, не за Третий рейх воевал?» Она как закричит: «А, жиденыш!» — и заковыляла прочь. И черт с ней. Больная женщина, но для общества она не опасна. Опасность представляют молодые идиоты с засранными мозгами. Люди, которые хотят уничтожить полчеловечества, должны регулярно опиздюляться.

Либералов мы не любим. Америка для меня вообще не идеал. Нам симпатизируют правозащитники, но, с другой стороны, тот же Лев Понамарев ходит в майке с Ходорковским, которого я не поддерживаю. Мы для них — просто способ привлечь на свои митинги, где обычно собираются десять калек, побольше молодежи. Какой-то особой пользы от кооперации с ними я, если честно, не вижу. Эти люди абсолютно провальны, и понятно уже, что они ничего не добьются в этой стране, они все проебали, просто кучка неудачников, и то, чем они занимаются, убожество и позорище.

Убийство Федяя и Вани — это целенаправленный удар по основе движения. Нас обезглавили. Надо искать какие-то новые пути, перестраиваться. Иначе нас сожрут. Как это произошло в Нью-Йорке в конце 80-х — там наци и шарпы (скинхеды-антифашисты. — OS) друг друга просто перестреляли. Быть аполитичным скинхедом можно где-нибудь в Англии. В России это невозможно. Здесь идет война. Самая зверская в мире. Убивают за убеждения. Когда погиб Федяй, многие шарпы это поняли. А дальше каждый решил для себя: оставаться или уходить. Многие ушли. Зато те, кто остались, теперь united.

Ссылки

• Антифа, который не хочет быть антифа, 20.05.2009