История музыки для начинающих террористов, эскиз

Трагедии бы не произошло, если бы в опере «Вертер» не оказалось той же музыки, что и в балете «Весна священная»

Сенатор Альфредо Солинас был застрелен в собственной ложе прямо во время спектакля. Пуля попала точно в сердце. Паша Горький и не думал бежать — отбросив дымящийся пистолет, он стоял среди партера, картинно закинув кудри назад. Публика в панике стремилась к выходам, оркестр разбежался, сцена опустела, занавес забыли закрыть. Близкие и приспешники сенатора молча окружили бездыханное тело. За несколько дней до президентских выборов демократическая партия лишилась лидера. Надвигающейся диктатуре теперь некому было противостоять. Будущее Республики тонуло во мраке.

Получив известие о гибели сенатора Альфредо Солинаса, сенатор Альфонсо Солинас побелел. Выйдя на террасу, он невидящим взглядом глядел в даль долины и думал: «Да, мои руки по локоть в крови. Да, во имя отчизны я готов пролить ее еще больше. Но ты, брат, знай: хоть ты и стоял поперек моей дороги, в твоей смерти я невиновен». И, рыдая, упал перед распятием…

Когда Паша Горький и Линка Шварц поступали в группу «Освобождение», они предупредили:
— Мы согласны стрелять только по диктаторам.
— Большего от вас и не потребуется, — заверили их.
И Паша с Линкой кровью подписали договор.

Теперь Линка не понимала, как такое могло произойти. Застрелить одного близнеца-сенатора вместо другого было технически невозможно. Они приходили в театр в разные дни. Так распорядилась жизнь: в детстве Альфредо и Альфонсо были неразлучны, в юности оба пережили романтическое увлечение Лоркой, но потом разошлись по разные стороны баррикад. Одного манил идеал свободы, другого — силы. Демократ Альфредо не был последователен в личной жизни, порхал и увлекался. Соратники по партии знали, что он не пропустит ни одного балета, где танцует Синтия Эпорхидос, с которой его связывали особые отношения. Склонный к диктатуре Альфонсо, напротив, был образцовым семьянином, его дети Хуан и Медея пели в детском хоре и выступали в опере. Так близнецы-соперники и ходили в семейную ложу в разные дни, пока пуля террориста не оборвала жизнь Альфредо, а с нею и надежду страны на свободное будущее.



Сначала Паша Горький недоумевал, почему сенатора нельзя застрелить где-нибудь на встрече с избирателями, или на пивном гулянье с простонародьем, или при посещении приюта для сирот, или во время визита к ликвидаторам. Но Линка объяснила ему, что уважающий себя политик должен быть застрелен в оперном театре. У Паши Горького были точный глаз, железные нервы и неплохая музыкальная память. У Линки — некоторые педагогические способности. Ей поручили инструктаж.

Линка заставила Пашу прослушать и выучить назубок маленький отрывок из оперы «Вертер».
Вот этот:


Паша запомнил.

«Этот отрывок, — объясняла Линка, — прозвучит ровно перед тем, как на сцене должны появиться Хуан и Медея. Сенатор привстанет и выглянет из-за занавески, чтобы разглядеть в хоре своих детей. Тогда стреляй».

Паша Горький вошел в театр безоружным, а пистолет соратники пронесли через другой вход вместе со спонсорским кофе. Когда спектакль начался, Паша сидел в партере, как бы невзначай заложив руку за край сюртука и чувствуя ладонью холодную сталь. Оркестр играл, неутомимый Абисалес дирижировал, занавеска ложи, за которой сидел сенатор, иногда чуть шевелилась, изредка виднелась чья-то тень. Но музыки, которой Паша ждал в качестве сигнала к действию, все не было и не было. Прошла уже целая картина, и Паша стал сомневаться, на тот ли спектакль он пришел. О, если бы рука Всевышнего остановила его в этот момент!

И вдруг — сомнений нет! — зазвучал этот мотив.


Паша взглянул: сенатор выглянул из ложи, а на сцену вышли — нет, вовсе не дети, вышла рафинированная, изломанная Синтия Эпорхидос. Но Паша глядел уже не на сцену: мушка совместилась с прицелом, палец нажал на спуск…

Бывает, что большие политические потрясения объясняются сущей ерундой. Роковой причиной, по которой сорвался план группы «Освобождение», стало то, что в афише фестиваля «Кокосовая маска» поменяли местами оперу «Вертер» и балет «Весна священная». Но трагедии бы не произошло и в этом случае, не окажись в балете «Весна священная» той же музыки, что есть в опере «Вертер».

Задним числом Линка, конечно, кусала локти. Горе я, а не инструктор, маялась женщина. Я ведь знала, знала, что важен не только текст, но и контекст! В опере «Вертер» сначала заканчивает свою реплику этот чудак судья, а потом звучит этот мотив — вскользь, переходом к пению детей. Вот так:


А в балете «Весна священная» этот же мотив звучит уже не вскользь, а как настоящая тема. Перед этим круг девушек, танцевавших вступление, расходится, и появляется Синтия Эпорхидос. Вот так:


Паше Горькому удалось понять причину своей ошибки лишь позже, когда он вышел на свободу по амнистии. Оба они с Линкой бросили освободительную деятельность и основали каждый по рок-группе — «Парк Горького» и «Линкин парк». На концертах они разогревали друг друга, теперь понимая, как это важно, когда один художник внимательно прислушивается к другому, впитывая, пусть безотчетно, все перспективное.

Вопреки ожиданиям, правление диктатора Альфонсо Солинаса не оказалось излишне кровавым. Он взял под государственное покровительство искусства и театр. Синтия Эпорхидос стала депутатом парламента. Хуан и Медея основали благотворительный фонд. Республика живет по конституции, текст которой успел написать покойный Альфредо Солинас. В память брата президент воздвиг стелу на площади Республики. Он отдал жизнь за текст, не ведая о контексте, сказали бы мы. У подножия стелы написано проще: «Он обожал балет».