«Михайловскому театру нужен молодой русский дирижер»

МИХАИЛ ТАТАРНИКОВ и ВЛАДИМИР КЕХМАН объясняют, что происходит у них в театре

Имена:  Владимир Кехман · Михаил Татарников

Продолжая следить за кадровыми перестановками в Михайловском театре, OPENSPACE.RU дает слово Михаилу Татарникову, который с 1 января займет пост музыкального руководителя и главного дирижера, и генеральному директору Владимиру Кехману.


Михаил Татарников: «Моя задача — поднять оркестр на сцену»

— Как все срослось?

— Я провел в Мариинском театре замечательные 12 лет, сначала как скрипач, с 2006 года как дирижер, он стал для меня великолепной школой, я люблю этот театр и буду любить до конца жизни. В каждом спектакле я всегда старался сделать свою работу как можно лучше, но все-таки главный дирижер — совсем другая ответственность. Когда ты отвечаешь за весь театр, по-другому работает голова. В определенном возрасте возникает потребность принимать самостоятельные решения. И у меня уже как-то подыскивались варианты стать главным, были большие предложения на Западе, так что приглашение в Михайловский театр поступило, когда я уже стоял на подножке поезда в Европу. Но стать главным в своей стране, в родном городе, в котором вырос, — по-моему, мечта любого дирижера. Во всяком случае, я о таком всегда мечтал.

— Каковы ваши и Михайловского театра взаимные обязательства?

— В наших разговорах с Владимиром Абрамовичем не ставились задачи побить какой-то рекорд, в таком-то году провести Олимпиаду. Просто, думаю, он увидел во мне жажду работать, причем работать в одном месте. Ради этой работы я сейчас отказался от контракта на постановку «Мадам Баттерфлай» в Лидсе. Когда Давида Ойстраха спросили, почему он всегда так мощно начинает Концерт Чайковского, он ответил: «Люблю сразу взять быка за рога». Я тоже люблю.

— Что вам дает театр, кроме зарплаты?

— Доверие. Во многих вопросах мне предоставлен карт-бланш. Я могу предлагать постановки, выбирать певцов. Я уже пригласил молодого дирижера Алексея Ньягу, чтобы он мне помогал, он отличный музыкант, и я ему доверяю.

— У вас есть целостная художественная программа?

— Да, но мы пока не хотим ее озвучивать. Безусловно, репертуарные направления оговорены. Могу сказать, что они простираются от белькантовых опер до Бриттена, от Чайковского до одного из наших современников. Мы обсудили все до мельчайших подробностей, вплоть до фамилий артистов, которые будут приглашены в оркестр.

— То есть вы не удовлетворены его нынешним составом?

— Удовлетворен, он находится в хорошей форме для театрального оркестра. Но моя задача, и я считаю ее очень важной, — поднять его на сцену. Хочу сделать из него то же, что в свое время сделал Валерий Гергиев в Мариинском театре, — универсальный оперно-симфонический оркестр. На сцене установили акустическую раковину, можно проводить симфонический цикл — его программу мы буквально сейчас определяем.

И по возможности надо поднимать уровень уже имеющихся спектаклей. Мне всегда нравилась фраза Валерия Абисаловича: не важно, как пройдет премьера, важно, как 25-й спектакль. Кое-чем из текущего репертуара буду дирижировать сам.

— Какие еще уроки Гергиева вы примените в своей новой должности?

— Конечно, работа с ним не могла не наложить отпечаток, его влияние на меня очень велико. Но мы все разные, каждый дирижер уникален. Например, одна и та же фраза на репетиции из уст одного прозвучит весомо и убедительно, а у другого, тоже, может быть, очень талантливого, — просто смешно. Я никогда никого не копировал и не копирую.

— Михайловский театр обещал своим новым солистам балета Наталье Осиповой и Ивану Васильеву, перешедшим из Большого, свободу работать на стороне. Вам такие гарантии даны?

— Да. Кстати, с Осиповой и Васильевым мы встретимся в сентябре в Ла Скала на «Евгении Онегине» Джона Кранко. Мариинский театр — мой родной дом, если меня будут звать и я смогу, всегда с удовольствием продирижирую своими спектаклями, в феврале поеду в Норвегию с «Путешествием в Реймс». В отличие от Васильева и Осиповой у меня такой… очень бархатный переход. Филармония, конечно, остается среди моих планов. В апреле дебют в Большом театре в «Евгении Онегине» Дмитрия Чернякова. «Русалка» в Баварской опере, «Дон Жуан» и «Свадьба Фигаро» в Опере Бордо. Хорошие театры, а все остальное мне и самому неинтересно.

Мы обо всем договаривались с Владимиром Абрамовичем, но контракт заключен с участием моего агентства Askonas Holt, благодаря чему агенты будут знать все мои спектакли в театре, а театр — появляющиеся предложения на Западе.

{-page-}

 

Владимир Кехман: «На очереди сотрудничество с Баренбоймом и Гергиевым»

— Какова предыстория этого кадрового решения?

— Впервые я побывал на спектаклях Михаила несколько лет назад, он мне понравился, нас познакомили, и мы аккуратно говорили насчет его дальнейших планов. Но он с таким пиететом относился к Мариинскому театру, к маэстро Гергиеву, и мне показалось, что ему надо там остаться, чтобы получить должный опыт, тем более что ему давали для этого большие возможности. К тому же Михайловский театр тогда только начинал свое движение в лидеры театрального сообщества, медленное, но верное. А недавно я был на его премьере с Дианой Вишневой, услышал, как он дирижирует Шуберта… Это был уже совсем другого уровня музыкант, самостоятельная творческая личность. К тому же до меня доходили слухи, что он собирается в Ригу, я спросил его об этом, и он ответил, что как раз подумывает о получении своего театра. Я сказал: «Не надо думать, вот театр». Но Михаилу было чрезвычайно важно мнение Валерия Абисаловича. Маэстро его отпустил.

— Татарников сменяет Петера Феранеца, работавшего у вас с июня 2009-го…

— Даниэле Рустиони сделал у нас итальянский репертуар, потом пришел Петер, который привнес свою европейскую рафинированность, но на данном этапе тренд развития Михайловского театра таков, что, по моему убеждению, ему нужен молодой русский дирижер.

— В чем состоит этот тренд?

— В 2013 году театру исполняется 180 лет. Мы получили премьерский грант, сегодня решение лежит на подписи у премьер-министра, надеюсь, он подпишет. С его помощью мы сможем набрать двойной состав оркестра: оперно-симфонический и балетный. Мы уже начали работать с Владимиром Юровским, Василием Петренко, надеюсь, на очереди сотрудничество с Баренбоймом, Гергиевым…

— Как с Гергиевым?

— Обязательно обращусь к Валерию Абисаловичу с этим предложением — мы живем в одном городе, в пространстве одной культуры, и я хотел бы, чтобы он что-то сделал для нашего театра в его юбилейный год.

Нам надо укреплять оркестр. Для этого нужен свой, русский дирижер, который знает музыкантов, имеет амбицию и связан с Мариинским театром. Таким на рынке был один человек — Миша Татарников.

— Почему он должен быть связан с Мариинкой?

— Для меня это принципиально. Я считаю, что мы не можем конкурировать с Мариинским театром, это неправильно.

— Не можете или не должны?

— То и другое. Не могу сосчитать проявления моего уважения к Мариинскому театру и к маэстро Гергиеву. Мы никого не забирали, за исключением артистов, которые сами уходили оттуда и приходили к нам, поскольку наш принцип — российские артисты не должны уезжать за границу. Более того, я сделал Ларисе Абисаловне Гергиевой, руководителю Академии молодых певцов Мариинского театра, серьезное предложение, о котором пока рано говорить подробно, но если оно будет реализовано, это может стать примером взаимодействия театров на новом уровне не только для России, но, может быть, и для Европы.

— Вы не боитесь, что вас начнут воспринимать как филиал Мариинского театра?

— Нет, ни в коем случае. У нас разные стратегия развития, репертуар, возможности с точки зрения сцены. Самое важное: мы точно разделили публику, и на сегодняшний день нет абсолютно никакой конкуренции.

— На какой срок заключен контракт с Татарниковым?

— На два года с возможностью продления еще на три. Через два года посмотрим, как мы подошли друг другу. Пока мне очень нравятся идеи Михаила, нравится его молодость. У него есть нестандартное видение и желание придать этому театру движение. Не знаю, будет оно вправо, влево, вперед, вверх, но важно, чтобы оно было.

— Если Михаил предложит какое-то название, не сулящее кассу, вы пойдете на эксперимент?

— Мы уже обсуждали 4 таких названия, каждый год будем делать одно-два. Может быть, это будут концертные или полуконцертные исполнения. Это позволяет развиваться оркестру, труппе, и это интересно для публики.​