Я просто люблю искренность.

Оцените материал

Просмотров: 11575

Александр Рудин: «Я не исключаю, что исполнение образца 40–50-х годов на кого-то действует очень очищающе»

Екатерина Бирюкова · 16/11/2010
По случаю пятидесятилетия знаменитый виолончелист и профессор консерватории, до сих пор не устающий учиться, встретился с ЕКАТЕРИНОЙ БИРЮКОВОЙ и рассказал, как он различает искренность и «понтяру»

Имена:  Александр Рудин · Альфред Шнитке · Андрей Головин · Йозеф Гайдн · Теодор Курентзис · Эдисон Денисов

©  Евгений Гурко / OPENSPACE.RU

Александр Рудин

Александр Рудин

— Вы сначала скажите, на каком инструменте вам сейчас интереснее играть?

— Ой, вы знаете, мне по-прежнему интересно все. Вот в один день были долгие репетиции с оркестром, где я солирую на виолончели, потом струнное трио репетировал и совсем вечером пошел играть с Назаром Кожухарем на гамбах. Наверное, гамба — это самое приятное. Тут я ощущаю себя любителем — в том смысле, что мне это очень нравится.

— Когда вы начали играть на виоле да гамба?

Ну, играть — это громко сказано. Но пытаться — что-то года три назад. Это Назар меня спровоцировал. И мы периодически раз в полгода с ним что-то делаем. Вот в Доме композиторов у нас недавно программа была.

— Вас не пугают такие места, как Дом композиторов? Туда и композиторы-то, по-моему, уже не ходят.

— Не ходят, да. Но сейчас вроде залов много, а играть как-то негде. Сразу из списка исключаем Колонный зал, который не функционирует. Большого зала Консерватории нет. Дом музыки — у него такое специальное положение в нашем музыкальном мире, с ним не всегда просто иметь дело. Тем не менее 2 декабря у нас — у оркестра — там будет концерт. Зал Чайковского — он все-таки не для камерных программ. Хотя мы там играем, и он стал гораздо лучше после всех этих ремонтов.

—По-моему, для барочной музыки он очень хорош стал.

— Да, судя по тому, что было на недавнем концерте Les Arts Florissants Уильяма Кристи. Очень хорошо было слышно. Но когда хорошо играют, везде хорошо слышно.

— Ой, а можно вот тут немного в сторону свернуть? Вот приезжал к нам Кристи, один из столпов аутентизма. Старинные инструменты, очень выверенный и очень специальный вокал. Был полный зал народу, прекрасный концерт, публика в восторге. Вскоре после этого я опять была в Зале Чайковского, слушала хор Минина, который решился исполнять музыку барокко и даже Ренессанса. Началось все с генделевской «Аллилуйи» под два рояля. Ну и так далее. Никакой даже мысли о так называемой «исторической информированности». То есть это были исполнительские традиции еще каких-то советских сороковых годов. И опять полный зал, публика счастлива. Вот как, по-вашему, такие совершенно разные музыкальные планеты, разные цивилизации сосуществует буквально на одной территории?

— Значит, публика разная. Вы знаете, я не хотел бы радикально говорить, что что-то из этого не должно существовать. О вкусах не спорят. Люди по-разному слышат одно и то же. Для меня это вообще-то секрет — как люди в зале воспринимают одну и ту же музыку. Как они вообще понимают, что хорошо, что плохо.

Я, кстати, не исключаю, что академическое исполнение образца 40—50-х годов на кого-то, может быть, действует очень очищающе. Я допускаю, что это так — судя по тому, что я иногда слышу от людей, которые не принимают барочное исполнительство, но которые, я знаю, музыку любят и разбираются в ней. И если это так, если они очищаются, так пусть они слушают что угодно. В конце концов, главное-то это, правда?

А если большая часть тех, кто пришел на модного барочного исполнителя, ничего при этом не понимают и просто находятся в состоянии телячьего восторга (при том что исполнитель может быть очень хороший), то это плохо. Тут такой загадочный процесс, я его сам, честно говоря, не понимаю. Я просто знаю, что мне лично нравится и не нравится. А бороться за слушателя, что-то ему объяснять — это надо обладать каким-то даром убеждения. У меня этого дара нет.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›