Вопрос о том, предусмотрен ли был для сольной партии особый строй или просто альту не удавалось избежать фальшивых нот, в таком контексте как-то и рассматривать было неловко.

Оцените материал

Просмотров: 24683

Башмет и Курентзис в Большом зале Консерватории

Екатерина Бирюкова · 01/10/2009
ХХ век с солирующим альтом и без оного — от конца к началу

Имена:  Джон Кейдж · Джон Тавенер · Мортон Фелдман · Сергей Прокофьев · Теодор Курентзис · Юрий Башмет

©  Евгений Гурко

Башмет и Курентзис в Большом зале Консерватории
Программа концерта для порядочных филармонических абонементодержателей явно выбиралась с целью некоторого взбаламучивания привычных ценностей. В центре этой программы красовались знаменитые 4 минуты и 33 секунды тишины Джона Кейджа, которые, как выяснилось, и сейчас, спустя более полувека после рождения, не утратили своей эпатажности.

Пока оркестр «Новая Россия» в полном составе, Юрий Башмет с альтом в руках и Теодор Курентзис за пультом беззвучно шевелили руками, смычками и прочими музыкантскими атрибутами (что, конечно, некоторый волюнтаризм по отношению к уртексту, предписывающему сидеть тихо и не двигаться), публика удивлялась, бессмысленно хихикала и аплодировала между частями (что как раз автором не возбраняется). Частей, в соответствии с дирижерской концепцией, было три.

Так уж получилось, что свои чувства публика выказала гораздо более энергично задолго до того, а именно когда топала и свистела, почти час ожидая начала концерта. В результате главный скандал вызвала не экстравагантная программа, а банальная неорганизованность исполнителей — что вряд ли правильно.

Что же касается программы, то ее главными фишками были российские премьеры сочинений двух вполне эмблематичных авторов ХХ века, мало известных у нас, — англичанина Джона Тавенера и американца Мортона Фелдмана. В отсутствие в этом году в Москве фестиваля «Территория» с его максимально радикальной музыкальной составляющей этот концерт даже выглядел некоторой компенсацией.

Впрочем, не надо забывать, что главным героем в обеих пьесах был Юрий Башмет, для солирующего альта которого композиторы почти не оставили пауз. Башмет — все-таки самый рисковый из общенародных героев отечественной классической музыки. Оба сочинения он когда-то играл на Западе («Мироносица» Тавенера даже ему и посвящена) и вот теперь, заручившись энергией маэстро Курентзиса, осмелился нагрузить ими свою родную публику.

©  Евгений Гурко

Башмет и Курентзис в Большом зале Консерватории
Мистицизм минималиста Тавенера, знаменитого своим обращением в 1977 году в православную веру, публика приняла благосклонно. Датируемая 1994 годом «Мироносица» для альта, хора (в ее исполнении участвовала Хоровая капелла имени Юрлова) и группы ударных исполнялась в темном зале, демонстрировала интерес композитора к Востоку (причем к гораздо более дальнему, чем Москва), была многоречивой и напыщенной и в принципе соответствовала представлению филармонической публики о возвышенном. Нет-нет, и прокрадывалась крамольная мысль, что нечто подобное можно услышать на фестивале Союза композиторов «Московская осень» — правда, в гораздо менее харизматичном исполнении.

Вопрос о том, предусмотрен ли был для сольной партии особый строй или просто альту не удавалось избежать фальшивых нот, в таком контексте как-то и рассматривать было неловко.

©  Евгений Гурко

Башмет и Курентзис в Большом зале Консерватории
Модернистский, чужой и непонятный опус Фелдмана начала 70-х «The Viola in My Life» был воспринят уже истомленной Кейджем публикой с гораздо большим трудом. Его тихую и прозрачную сложность то и дело перебивали звуки удаляющихся каблуков. Тем не менее альт Башмета был точен, а ведомый Курентзисом оркестр, в последнее время демонстрирующий все лучший уровень, показывал, что очередная репертуарная планка взята.

После нее финальный номер программы — «Классическую» симфонию Прокофьева, которой Курентзис придал барочной витиеватости, — оркестр щелкал, как орешки. Завершить музыкальный двадцатый век со всеми его предельными точками («4.33»), с отказами от прямого высказывания (Фелдман) и попытками к нему вернуться (Тавенер) молодым, розовощеким Прокофьевым десятых годов — это было глотком чистой воды. Совсем неочевидная, но очень удачная идея. Выпил — и уже не так все горько и странно.

Ссылки

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:3

  • viola66· 2009-10-02 17:51:36
    Огромное спасибо за рецензию. Мы в провинции, к сожалению, никогда не будем иметь счастья видеть и слышать это, так хотя бы почитаем.

    А публику грузить нужно, да еще не так. Конечно, большинство людей, которые имеют возможность попасть на Башмета, и понятия не имеют о том, что такое "тишизм", Орлова-то (хотя бы!!!) не читали. Вот 4' 33'' и подействовали, как цирковой номер. Значит, нужно представлять произведение перед исполнением, программки раздавать, в общем, готовить как-то аудиторию. Чем дальше ЭТА музыка от попсы, тем лучше. А Чайковского и Моцарта уже почти превратили в нее, спасибо изготовителям мобильных телефонов. Новая музыка нужна, нужна, пусть возят ее по стране и СНГ. Мы ждем.
  • tsunamiiscoming· 2009-10-04 02:13:21
    Кстати, во время исполнения 4.33 таки зазвонил телефон.
    Было очень весело слушать: столько разных звуков.
  • paule-by· 2009-10-04 13:55:36
    да я был в числе тех,кто ЖДАЛ те самые ,грубо говоря , 50 минут,
    когда Башмет и Теодор уже вышли на сцены из зала вырвался крик,мол а не пора ли б извиниться,
    но все восполнилось, я думаю, благодаря Первой Симфонии Сергея Прокофьева,многие ждали ,исполнения на БИС,чего не было ,зал был в восторге,как и я , увидев впервые Теодора
Все новости ›