«Кармен» Мариса Янсонса в Санкт-Петербурге

Главным действующим лицом в опере оказался дирижер

В один вечер с премьерой «Кармен» в Большом театре концертным исполнением оперы Жоржа Бизе в Санкт-Петербурге продирижировал Марис Янсонс, под которого изначально затачивалась московская постановка

С оперным жанром у Мариса Янсонса связаны не самые приятные воспоминания: в 1996 году, в Осло, когда дирижер заканчивал «Богему», он чуть не умер от сердечного приступа. С тех пор маэстро если и ходит в оперу, то только вместе со своим амстердамским оркестром Concertgebouw (главным дирижером которого он является уже который год) и только по соседству от основного места жительства оркестра — в De Nederlandse Opera.

Последним таким заходом была двухлетней давности «Леди Макбет Мценского уезда» Шостаковича — с совершенно чумовой режиссурой Мартина Кушея. После нее в Нидерландской опере так полюбили симфоническое литье Янсонса, что тут же заказали ему музыкальное руководство «Кармен». Премьера этой оперы в режиссуре Роберта Карсена запланирована на будущий год, а в 2010 году Янсонс продирижирует той же оперой Бизе в Венской опере со звездным составом: Элина Гаранча, Ролландо Вильясон, Анна Нетребко.

Янсонс — человек обстоятельный, к серьезным работам готовится заранее. От постановки в Большом пришлось отказаться — врачи посоветовали проредить и без того плотный график. Но дирижер все же решил потренироваться — и выпустил концертное исполнение «Кармен» силами Петербургской консерватории и подведомственного ей Театра оперы и балета.

Событие это экстраординарно по нескольким причинам. Во-первых, Янсонс выступает в Петербурге крайне редко — последний раз с полноценным концертом один из самых востребованных дирижеров мира приезжал два года назад на мариинские «Звезды белых ночей». Во-вторых, Янсонс устроил концертное исполнение оперы не в Мариинке и не с одним из филармонических оркестров, а в скромном консерваторском театре.

Здесь дирижер когда-то работал, но то была другая эпоха и другая страна. Примерно с тех же времен в этом заведении ничего стоящего не происходило: стены вместительного зала украшают оставшиеся в наследие от прошлых времен совдеповские барельефы, в репертуаре идут выполненные в такой же позавчерашней эстетике постановки.

И вот в театральный заказник наведывается Марис Янсонс — и консерваторию начинает лихорадить. Слухи о проекте поползли еще прошлой осенью. Маэстро ожиданий не обманул. Его работа вывела эту «Кармен» из разряда занятных культуртрегерских проектов в число самых заметных событий петербургского музыкального сезона.

Уже на увертюре Янсонс извлек из консерваторской меди такой ослепительный драйв, а струнные блеснули таким шикарным штрихом, какие местной филармонии могут только сниться. Дальше — больше. Янсонс ваял партитуру «Кармен», отсекая всякую оперную мелодраматичность и заставляя музыку звучать необыкновенно выпукло, создавая в отсутствие полноценной режиссуры настоящий театр силами одного оркестра.

Заигранный оперный хит оказался преображенным до неузнаваемости: дирижер то вворачивал нежданный динамический оттенок, то выдвигал на первый план какой-нибудь подголосок — да так, что публика аж подскакивала в креслах. В оркестре маэстро Янсонса ни на минуту не угасало пламя страсти — увы, оно начисто отсутствовало у молодых консерваторских солистов.

Кастинг певцов, осуществленный деканом вокально-режиссерского факультета Гинтаутасом Жяльвисом (на нем же лежит ответственность и за весьма жалкую попытку театрализовать исполнение с помощью набора классических штампов) вообще следует признать самой большой неудачей проекта. Если поверить, что консерватория представила для участия в проекте лучших своих певцов (а так, вероятно, и есть), придется признать, что положение дел тут совсем аховое.

Практически все участники — и Кармен Маргариты Грицковой, и Хосе Михаила Макарова, и Эскамильо Романа Бурденко — продемонстрировали целый набор стандартных проблем: чудовищную кашу во рту, весьма приблизительное интонирование, плохой французский, туманное представление о стиле, чудовищную сценическую зажатость. Единственным обещанием стала Микаэла Екатерины Гончаровой, культурным пением и человеческой манкостью выгодно выделявшаяся на общем фоне.

В целом в сравнении с изощренным оркестровым сопровождением и вокал, и слабые актерские потуги выглядели более чем плоско. Хотя никакого сопровождения в привычном смысле и не было. Все конфликтные узлы «Кармен» сосредоточились именно в оркестровой музыке. В каждой сцене Янсонс нашел свои болевые точки и уколы. Общая драма разворачивалась с такой блестящей логикой, с какой может разыгрываться гроссмейстером партия в шахматах. Тщательность, с которой дирижер вгрызался в партитуру, вообще редка для наших оперных реалий — в Мариинском театре берут скорее угарной энергетикой, чем кропотливым пропахиванием каждой музыкальной борозды.

Так и видишь альянс Янсонса в «Кармен» с кем-нибудь из столпов европейской интеллектуальной режиссуры — с Мартином Кушеем или Йосси Вилером. Или с тем же Дэвидом Паунтни, что работал над постановкой оперы в Большом.