Исчезновение редактора

Медийная революция, спутавшая карты игрокам развитых рынков, стала несомненным благом для России и других стран, находящихся в нижней части рейтингов Freedom House и Reporters Without Borders

То, что происходит с прессой в развитом, а отчасти и в развивающемся мире, можно представить как постепенное исчезновение редактора. Редактор становится все менее важной фигурой. Это и плохо, и хорошо.

Редакторские фильтры и запреты теряют смысл. Порог «печатности» — стандарты, позволявшие определять, что достойно публикации, а что нет, — практически снят. Журналисты, работавшие когда-то под началом редакторов, превращаются в блогеров или уходят в менее качественные СМИ (распространенное явление в США), где становятся сами себе хозяевами. Редактор больше им не указ. Он не требует проверки фактов, не просит брать комментарии у каждой из сторон, не заставляет писать коротко и ясно.

Отказ СМИ от бумажных версий часто сопровождается снижением стандартов подачи текстов. Поисковые ресурсы, которые публикуют новости на своих сайтах, агрегаторы новостей, редко нанимают профессиональных редакторов. А большая часть работы вообще делается программой и техническими специалистами. Так размываются основания, на которых когда-то прочно стоял всевластный и всезнающий редактор.

Вывод, который принято делать из этого, — снижение качества подачи информации и мнений. Эстер Дайсон, предприниматель и инвестор в проекты, связанные с новыми медиа, говорит, что эмоции уже пора оставить. Прежнего редактора не вернуть, поэтому каждый должен научиться сам быть немного редактором. «Мы научились сами бронировать авиабилеты, номера в гостиницах, публиковать фотографии, продавать и покупать все, что угодно, — говорит Дайсон. — Теперь пора распространить пафос самодеятельности и на журналистику. Каждый должен научиться проверять факты и задумываться о качестве источников информации».

Почему этот человек постоянно хвалит продукт Х? Раскрывает ли он в своем блоге, что подписал договор с компанией-производителем? Почему тот политик ругает или хвалит именно этого политика? На какую компанию работает автор, так расхваливающий в своем обзоре автомобиль Y? Директор компании говорит о непрерывном росте своей фирмы — а не связан ли этот рост только с тем, что компания за последнее время купила нескольких конкурентов? В интернет-среде каждому стоит задаваться этими редакторскими вопросами — фильтровать, «делить на 16», не дать себя обмануть.

Если на развитых медийных рынках исчезновение редактора — это исчезновение ментора, цербера и контролера качества, то на развивающихся рынках ситуация сложнее. В России и других странах, где редакционная политика крупных СМИ жестко контролируется, редактор — это часто не только ментор, но и цензор. А значит, новые и социальные медиа несут в себе (не всегда, конечно) и свободу от цензуры.

Кризис системы МВД становится все более очевидным благодаря интернет-публикациям, спровоцированным майором Дымовским. Человеческие истории, рассказанные очевидцами аварии на Саяно-Шушенской ГЭС и крушения «Невского экспресса», создают такую сопричастность, на которую обычные СМИ не способны. Социальные медиа помогают обходить запреты и ближе подходить к правде. Таким образом, медийная революция, спутавшая все карты игрокам развитых рынков, стала несомненным благом для России, Китая, Венесуэлы и других стран, находящихся в нижней части рейтингов Freedom House и Reporters Without Borders.

Исчезновение редактора полезнее развивающимся рынкам, чем развитым. Редактор — в лучших проявлениях — союзник читателя. Но на развивающихся рынках редактор часто вовсе не союзник читателя, а один из тех, кто пытается впарить ему плохой товар или идею.

Именно поэтому редакторские навыки для всех и каждого в России — дело даже более насущное, чем в США. Причина не только в законодательных и административных ограничениях свободы слова, но и в гигантских волнах пиара, гуляющих по России. То наберет силу «борьба с коррупцией», то вдруг выйдет из берегов «модернизация». Все это тоже нужно фильтровать и делить на 16, чтобы не дать себя обмануть.

Нам, как и всем в мире, нужно учиться быть скептиками в потребительской сфере. Но для нас актуальна не только правда о холодильниках, чайниках, автомобилях и турпоездках. Россиянам постоянно пытаются продать политические подделки, что особенно легко в условиях нашей «свободы слова сверху» (см. мою колонку «Горбачев наоборот»). Контроль над содержанием самых тиражных СМИ в сочетании с «вбрасыванием» идей сверху создает крайне токсичную среду, где трудно отличать подделки от подлинников. Трудно, но можно, если задаваться несложными редакторскими вопросами.

Можно ли воспринимать как «аналитика» человека, который получает деньги от того, кого анализирует? Чем подтверждается компетентность той или иной «говорящей головы»? Почему эта голова всегда говорит именно об этом проекте? Не является ли та или иная политика, которую мне продают как «модернизационную», чьим-то бизнес-проектом? Кто больше всего заинтересован в проекте Х? Кто лоббирует или хвалит проект Y? Чего стоят слова, которые не подкрепляются делами?


Автор — редактор отдела «Комментарии» газеты «Ведомости», иностранный член (world fellow) Йельского университета