Тесс Герритсен. Клуб Мефисто

По-настоящему природу зла можно исследовать только с мистических позиций. Ведь подлинная мистика и реализм противостоят не друг другу, но суеверию, мракобесию, оккультизму

По-настоящему природу зла можно исследовать только с мистических позиций. Ведь подлинная мистика и реализм противостоят не друг другу, но суеверию, мракобесию, оккультизму

На страницах 229—246 детектива Тесс Герритсен «Клуб Мефисто», у самой верхней кромки, выделяются заметные кроваво-красные пятна, сделанные явно не типографским способом. Возможно, кто-то из работников издательства, вооружившись ватной палочкой, нанес краску на все экземпляры тиража. Вообще книга издана с любовью, бумага хорошая, опечаток нет. На обложке сзади автор признается, что любит Пастернака и Достоевского, а на форзаце — цитата из «Таймс»: «Жуткая, до дрожи достоверная проза — куда лучше всех книг Дэна Брауна».

Быть лучше Дэна Брауна — не штука, насчет же достоверности — перехвал. В романе свалены в кучу оккультные символы, шифровки из отрезанных частей тела, католические апокрифы и тому подобные побрякушки. Все это исследует простой бостонский детектив-женщина — Джейн Риццоли, и ее подруга — женщина-патологоанатом, мать которой — серийная убийца, а любовник — святой отец. В перерывах между преступлениями читателю преподаются сведения из судебной медицины, археологии и спектроскопии с газохроматографией. Между тем престарелые итальянские родители детектива Риццоли находят себе новых спутников жизни, а ее четырехмесячная дочь (родилась в предыдущем романе) смирно сидит на руках у папаши, в то время как сама Джейн недрогнувшей рукой осматривает залитые артериальной кровью тела жертв.

«Бегут-бегут по стенке зеленые глаза».

Да, это бульварщина, и хорошо, что так.

Наше время можно назвать новым средневековьем. Вокруг слишком много влияний, которые могут заставить человека забыть здравый смысл и предаться суеверию. Отчасти этому способствуют и научные прорывы: уследить за ними невозможно, и в результате мы не точно знаем, что наука уже умеет, чего — еще нет, но скоро сумеет, а чего не сумеет никогда. Наступает шизофрения, «новосибирские ученые открыли новый вид сатанинского излучения».

В таких боевых условиях Тесс Герритсен — в отличие от Филипа Пулмана, например, — находится на стороне добра. Детектив — не фантаст, он по своей природе просто не может встать на другую сторону. Ее, как и всех нас, особенно интересуют и пугают злодеяния «беспричинные», «ни за что», как в случае со школьником, перестрелявшим весь класс, или с матерью, утопившей пятерых детей. Тесс Герритсен на свой манер, уступая моде, пытается искать корни зла в апокрифах и оккультизме, но само ее стремление — искреннее. Это сильно чувствуется, когда читаешь. Бульварщина, но не фальшивка; настоящее отвращение, страх, жалость. В результате, сколько бы автор ни нагромоздила оккультных символов, порой ей веришь. Например, когда жертвой преступления становится «вампирша» — психоневролог, отмазывавшая серийных убийц: называется, допрыгалась, доигралась, — а все равно жутко хочется ее спасти.

Что же касается интереса к иррациональному, то это не приговор детективу. Казалось бы, детектив — нечто изначально противоположное мистике. Злодея разоблачают, выявляя причинно-следственные связи и мотивы преступления. Но вспомним, как увлекался мистикой Конан Дойль. Агата Кристи написала (под псевдонимом Мэри Вестмэкот) прекрасный, в лучшем смысле слова, мистический роман «Хлеб гиганта». Посмотрим с другой стороны: разве не детективами, по сути, являются многие романы Достоевского? По-настоящему природу зла можно исследовать только с мистических позиций. Ведь подлинная мистика и реализм противостоят не друг другу, но суеверию, мракобесию, оккультизму. Будем надеяться, что Тесс Герритсен, с ее интересом к истории христианства, дойдет до этого своим цепким детективным умом.

Тесс Герритсен. Клуб Мефисто. М.: Книжный Клуб 36.6, 2008
Перевод с английского И. Алчеева