Оцените материал

Просмотров: 33408

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»

Варвара Бабицкая · 16/06/2009
Ответственный секретарь премии «Дебют» рассказал ВАРВАРЕ БАБИЦКОЙ о социальной уязвимости литературной молодежи и о том, что в восьмидесятые годы поэзии почти не было

Имена:  Виталий Пуханов

©  Евгений Гурко

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»
Большинство споров о старой, новой и новейшей поэзии представляет собой попытку найти компромисс между двумя полярными позициями, к которым с разной степенью приближения тяготеют оппоненты. Одна позиция прославляет канон и в упрощенном виде сводится к формуле «Поэт может быть один». Ее приверженцы долгое время вели в счете, поскольку противопоставление одного гения армии посредственностей всегда выглядит очень выигрышно. Однако после смерти Иосифа Бродского треножник зашатался, потому что заполнить образовавшуюся пустоту оказалось некому.

При отсутствии безусловных фаворитов проблему пытаются решить разными способами: скажем, не так давно на церемонии награждения лауреатов «Русской премии» Александр Архангельский процитировал Сергея Аверинцева: «Запомни, Бахыт Кенжеев — не лучший поэт. Он — единственный». Были и прецеденты самовыдвижения. Тем не менее очевидно, что можно игнорировать «первого и единственного поэта», если он есть, но невозможно назначить его «сверху», если его нет: авторитет Сергея Аверинцева тут не поможет. Другую позицию, ценящую новаторство, можно, тоже в предельно упрощенном виде, выразить формулой «пусть цветут все цветы». Но и здесь все непросто: поскольку совсем отказаться от идеи вертикальной литературной иерархии эксперты и публика все-таки не готовы, эта мысль нуждается в пояснениях и обоснованиях. Довольно распространена, к примеру, теория перехода количества поэзии в качество, согласно которой нужно выпестовать тысячу саженцев, чтобы хотя бы один прижился. Слабость этого подхода обличал в свое время Владислав Ходасевич в своем хрестоматийном споре с Георгием Адамовичем по поводу молодой эмигрантской поэзии «Парижской ноты»: «Зерно само умирает и само же прорастает — в этом-то все и дело. Адамович же указывает молодым поэтам не путь зерна, а судьбу в лучшем случае чернозема, перегноя, который сам ничем стать не может, но в котором “когда-нибудь” могут прорасти чьи-то зерна».

Виталий Пуханов, поэт и ответственный секретарь литературной премии «Дебют» — самой масштабной нашей структуры, вот уже девять лет пестующей российские литературные саженцы и недавно объявившей о начале нового премиального сезона, — рассказал ВАРВАРЕ БАБИЦКОЙ о социальной уязвимости литературной молодежи, о процентном соотношении количества серьезных авторов с количеством населения и о том, что в восьмидесятые годы в Советском Союзе поэзии не было.

— Давайте начнем сразу с претензии, которая традиционно предъявляется к премии «Дебют»: почему у вас такой маленький выход? То есть из авторов, награжденных вами за прошедшие девять лет, не очень многие остаются активными участниками литературного процесса. Если говорить о поэзии, как вы сами оцениваете эффективность премии в этом смысле?

— «Традиционную» претензию впервые слышу. Интересно, с какого она потолка? Вам назвать девять поэтов? Мы назовем не девять, а минимум тридцать — и лауреатов, и финалистов. Данила Давыдов, Кирилл Решетников, Марианна Гейде, Юлия Идлис, Дина Гатина, Анна Логвинова, Алла Горбунова, Наиля Ямакова, Анна Русс, Виктор Иванiв, Анастасия Афанасьева, Лев Оборин, Ксения Маренникова, Андрей Нитченко… Можно перечислять и перечислять — этих имен у нас даже больше, чем нужно. Другое дело, кто из них на слуху у журналистов. И вы же не спрашиваете с Литинститута: кого он выпустил за последние десять лет? Хотя Литинститут как структура обладает немалыми ресурсами и работает на постоянной основе. Вы не спрашиваете, кого открыли толстые литературные журналы за те же годы. Вы спрашиваете только с «Дебюта».

©  Евгений Гурко

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»
И вы получите ответ. Мы нашли многих авторов, которые сейчас не очень видны — но не забывайте, что есть еще жизнь и судьба человека. Человек не обязан выдавать ежегодно по книжке: у него бывают разные обстоятельства. Скажем, Наталья Стародубцева, одна из первых лауреаток, работает воспитателем в детской колонии в Сибири. А Катя Репина, получившая в прошлом году спецприз журнала ELLE, работает в поселке Кавалерово на границе с Китаем переводчиком на деревообрабатывающем комбинате, так она девять часов только до ближайшего аэропорта добиралась, чтобы прилететь в Москву на финал «Дебюта»

Кроме того, молодые авторы пробуют себя во многих жанрах. Бывает, что человек начинает как поэт, а развивается потом как драматург или прозаик. Допустим, финалистка по поэзии Наталья Ключарева сейчас известна прозой. А другой финалист по поэзии, Михаил Бударагин, — один из заметных политических аналитиков и публицистов. Это момент специализации: мало ли с чем человек дебютировал.

— Не рано ли в таком случае публиковать неопределившегося автора? Ведь премия «Дебют» не Литинститут: она вроде как должна отбирать уже по результатам?

— А куда ж позже-то? Есть особые случаи, когда люди начинают писать в тридцать лет, но это, скажем так, травма позднего старта, она всегда присутствует в тексте. Если человек начал писать в пятнадцать лет, к двадцати пяти он абсолютно не мыслит себя каким-то «начинающим». Есть аудитория, которая не хочет слушать, к примеру, прекрасного поэта Евгения Рейна, а хочет слушать Марианну Гейде. И если провести сугубо текстологический разбор, станет очевидно, что современная поэзия намного более точна, глубока, интересна, чем произведения старших поколений. Это нормальная ситуация.

— Если мы говорим о состоявшихся литераторах, правильно ли относиться к ним как к «беззащитным мальчикам и девочкам»?

— Объективно творческий человек уязвим, и премия «Дебют» — это своего рода охранная грамота, по крайней мере для провинции. Потому что в этом возрасте человек еще очень зависит от мамы и папы, которые спрашивают его: «А чем же ты тут занимался?!». Премия «Дебют» отвечает на этот вопрос. Она выдает молодому человеку лицензию, справку, что его занятия имеют ценность для общества. Мы не хотим позволить, чтобы где-то кого-то, оставленного без присмотра, удавили на корню. Мы исключаем ситуацию, когда автор гибнет, потому что не проходит через местную писательскую организацию по каким-то сугубо личным причинам. То есть человека нельзя зажать в регионе.

Например, наш финалист Игорь Савельев безумно гоним у себя в Уфе. Его там постоянно прессуют. Даже когда его напечатали в «Новом мире», в «Бельских просторах» вышла статья: вот, мол, у «Нового мира» совсем нет вкуса. Считайте, что мы выполняем роль социальной защиты, то есть мы — та организация, которая легитимизирует пишущего человека, дает ему иммунитет, защищает его внутри общесоциальных линеек, отстаивает его право быть профессиональным писателем до того момента, пока к нему не придет признание в виде гонораров.{-page-}

— То есть «Дебют» — это социальный проект и популяризация поэзии в ваши планы не входит?

— Она достаточно популяризована в тех пределах, в которых это возможно. Но давайте не будем болеть синдромом стадионов. Стадионы — наш позор. Это все равно что говорить: «Ах, какой вкусный был хлеб в 44-м году, такого хлеба больше нет». Это наш позор: очередь за хлебом, очередь за молоком, очередь за дурными стихами.

Сейчас, действительно, поэзии много — но поэзии и нужно много. Тому, кто читает стихи, мало пятидесяти хороших книжек в год. Современные работающие поэты могут писать по хорошему, интересному, а зачастую и гениальному тексту в день. То есть уровень потребления поэзии очень вырос благодаря премии «Дебют». А ведь я помню время, когда литература ну совсем никому не была нужна.

— Какое же это время?

— Представьте себе, с 93-го года и далее вообще ничего не происходило, был общий спад. А потом был дефолт. С 2000-го года запустился ряд проектов по поддержке молодых: «Дебют», фонд Филатова. И в результате мы сейчас имеем полноценную, профессиональную литературу, большой кадровый резерв подготовленных к литературной работе людей. Пишущих, издающихся, имеющих аудиторию и критику.

©  Евгений Гурко

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»
— А что вы в таком случае имели в виду, говоря, что «имен даже больше, чем нужно»?

— Когда я учился в институте, нам рассказывали, что для того, чтобы язык мог сохраняться и развиваться, необходимо не менее двухсот тысяч носителей. То есть если численность народности меньше, ее язык умирает: там невозможна литература. И действительно: город-двухсоттысячник часто дает трех-четырех серьезных авторов, не двадцать пять. Есть города литературно задавленные, оттуда с большим трудом кто-то пробивается. А есть города, скажем так, литературно перенаселенные: Нижний Новгород, Екатеринбург, Новосибирск; естественно, Петербург. Другое дело, что процентное отношение серьезных авторов к численности населения в каком-то смысле сохраняется. И для нормального функционирования литературного процесса в каждом поколении необходимо не менее пяти тысяч профессиональных авторов в разных жанрах. Кажется, это много, но ведь кто-то замолкает, кто-то обламывается, кто-то умирает. И тогда в конце концов поколение дает срез, состоящий из сотни имен. Это нормальный процесс воспроизводства литературы.

— А вы уверены, что нормальный процесс воспроизводства требует такой организации «сверху»? Возможно, эта сотня пробилась бы и сама?

— Эта позиция называется «зачем дуб, когда есть желуди». Это, простите меня, свинская позиция. Вы подумайте, какие PR-затраты идут на увековечивание памяти Александра Сергеевича Пушкина.

Поймите, молодости свойственна соревновательность. А для того, чтобы посоревноваться, нужно, чтобы тебе подобрали конкурентов. «Дебют» дает человеку возможность увидеть себе подобных и почувствовать, сильнее он или слабее. Мы действительно можем отобрать тридцать человек и сказать: «Господа, вы лучшие».

Молодые авторы ориентируются в своей работе на определенный успех; другое дело, какая степень таланта поможет ему создать продукт. А что продукт лауреатов премии «Дебют» востребован — это факт.{-page-}

— Вы думаете, это правильная мотивация для поэта?

— Это правильная мотивация для молодого человека. Не будем забывать, что большинство авторов, которые проходят в финал, — люди из очень глухой провинции. Понятно, что они становятся звездами у себя в регионах. Для региона выход в финал литературной премии — событие. Это Москву очень сложно чем-то удивить. Москвича нельзя сделать известным через «Дебют», потому что если он, живя в Москве, печатаясь в журналах, участвуя в фестивалях, неизвестен...

— То ему уже ничто не поможет?

— Да. Известности много не бывает. Для легитимизации автора нужно, чтобы был и «Дебют», и участие в фестивалях, и публикации в толстых журналах, и критика. В любом случае, наша деятельность облегчает последующую работу толстых журналов, других премиальных систем, издательств и т.д. Вот вам характерный пример: сейчас активно обсуждается роман Сергея Самсонова «Аномалия Камлаева», который попал в длинный список Нацбеста. Дело в том, что этот же роман, под другим названием, был в длинном списке «Дебюта» несколько лет назад, хотя и не дошел до финала. И потом: возникает простая ситуация, когда надо ехать, допустим, на фестиваль куда-нибудь в Израиль или в Германию. Кто поедет представлять молодую поэзию? Тут нет даже вопроса — лауреат «Дебюта».

©  Евгений Гурко

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»
— Это немножко похоже на плановую экономику. Литература же не монолитна — в ней есть разные направления, которыми занимаются разные инстанции и структуры, вы не согласны?

— Мы не говорим, что возникли на пустом месте: мы работаем с очень разными экспертами. Но «Дебют» держит равновесие между разнонаправленными эстетиками. Поддерживать надо равно всех. Вот этим мы и занимаемся — не даем кураторам заменить собой всю литературу.

Мы никоим образом не «строим» наших писателей идеологически. У нас нет, так сказать, преимущества реализма над экспериментом. Мы поддерживаем в равной степени и новаторов, и постмодернистов, и реалистов, и кого хотите, лишь бы это было определенного уровня. Мы научились за годы видеть перспективу автора: есть много формальных признаков, и есть признаки неформальные.

Да, существуют определенные системы и структуры, сложившиеся еще в советские времена, которые держатся на людях с глубоко советским сознанием. Не буду называть имен, но вам достаточно посмотреть на возраст ряда руководителей литературных проектов, чтобы понять: советское лежит там очень глубоко, а в основе советского —
разделение властных назначений. Дело именно в том, что мы хотим выбирать, а есть структуры, которые хотят назначать.

— Если говорить не о социальной миссии премии, а о проблеме отбора, не кажется ли вам, что в этом смысле за время существования «Дебюта» многое изменилось? Взять хотя бы развитие интернета. Изменилась ли как-то функция премии на этом фоне?

— Понимаете, существует процедура инициации — этих квантовых скачков признания; она организуется очень сложно. Ритуал посвящения юношей в охотники у костра и ритуал признания нового таланта общественностью литературной — это по сути одно и то же. Работа по адаптации одного автора в литературном процессе требует участия десятков профессионалов на протяжении многих лет. Само собой это не происходит. Если не делать усилий — достаточно тридцати лет, сменится одно-два поколения, и люди читать могут разучиться. Вы не представляете, какой убогостью были, например, 80-е годы.

— У нас в это время существовала неподцензурная литература, которой никто особенно не занимался, а она почему-то жила.

— Во-первых, если вы на нее как следует посмотрите, вы увидите, что ее очень немного. Период оказывается достаточно пустой. То есть очень мало полноценных произведений осталось. Вы мне и десятка не перечислите.

©  Евгений Гурко

Виталий Пуханов: «Мы выполняем роль социальной защиты»
— Говоря о поэтах, как-то не принято оперировать отдельными произведениями, но по поводу авторов не могу с вами согласиться.

— Ну хорошо, сколько авторов вы мне назовете?

— Концептуалисты, «Московское время», если забраться дальше — то Лианозово…

— И вот я задам вам такой деликатный вопрос. Вот сейчас у нас свобода печати — можем ли мы транслировать все перечисленное вами в массы?

— Ну, насколько массовой может быть любовь к поэзии, настолько эти авторы, безусловно, пользуются заслуженной славой.

— Но если сейчас у Евтушенко будет поэтический вечер, то суммарная аудитория будет равна суммарной аудитории всех перечисленных вами поэтов. В конце концов, сходите в книжный магазин и проверьте их тиражи.

Был период, когда протестно настроенное студенчество, отвергающее официоз, воспринимало эту подцензурную литературу старших товарищей, и опять же возник импринтинг. Прошли годы, сейчас то протестное студенчество — седые профессора, и они канонизируют кумиров своей юности. Я не исключаю, что пройдет пятнадцать лет, и все это уйдет сугубо в историю литературы.


Другие материалы раздела:
Стихи вживую. Владимир Друк, 15.06.2009
Кто о чем поет, 11.06.2009
Илья Кукулин. С зашитым ртом, 10.06.2009

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:6

  • agavr· 2009-06-16 15:54:19
    Господин ответственный секретарь довольно безответственно заявляет, что открыл публике Данилу Давыдова, Гейде, Идлис, Гатину, Анну Русс, Виктора Иванiва, Маренникову…
    Не очень понятно, почему интервьюер не вспомнил при этих удивительных словах, что почти у всех поименованных поэтов (Идлис, кстати, была отмечена "Дебютом" как литературный критик, что бы мы обо всем этом не думали) - что у всех поэтов в этому моменту было по книжке и что вышли все эти книжки в одном и том же издательстве.
    Вольно господину ответственному секретарю корчить ученое незнание, но отчего не поприжать его к стеночке в этот момент - не понимаю.
  • dkuzmin· 2009-06-16 16:28:39
    Саша, всё не так просто, не цепляйся ;)
  • catnat51· 2009-06-17 00:15:55
    При все уважении к деятельности организаторов премии "Дебют" не могу согласиться, что в какое-то время поэзии не было. Она была и есть всегда. Успех, востребованность и т. д. - приметы не поэзии, а литпроцесса. И далеко не всегда они совпадают.
Читать все комментарии ›
Все новости ›