Оцените материал

Просмотров: 5151

Девальвация скандала

Николай Александров · 21/10/2008
Скандал намеренно тиражируется, а потому постепенно девальвируется. Он становится будничным явлением, превращается в лучшем случае в «искусство говорить гадости»
Девальвация скандала
Помнится, несколько лет назад Глеб Павловский, придя на ярмарку «Нон-фикшн», посетовал, что собственно интеллектуальных нехудожественных книг маловато. Всё литература да литература. Восполнять обнаруженные пробелы Павловский взялся сам при помощи издательства «Европа». Плоды павловского просвещения уже ощутимы. Помимо проходных безликих монографий политико-публицистического характера, «Европа» выпустила, скажем, Славоя Жижека «Устройство разрыва. Параллаксное видение», книгу Ханны Арендт «Банальность зла. Эйхман в Иерусалиме».

К числу таких интеллектуальных подарков от Павловского можно прибавить и сборник «Семиотика скандала», составленный по материалам международного коллоквиума «Семиотика скандала как механизм культуры». Действительно, вполне серьезное филологическое издание, впечатляющий список авторов: Андрей Зорин, Вадим Руднев, Игорь Смирнов, Олег Лекманов, Михаил Евзлин... И тема животрепещущая, которой отчасти отдал дань и OPENSPACE.RU. А главное, масштаб и всеохватность. Здесь тебе и теория скандала, и метафизика скандала, и философия, и поэтика, и примеры из истории литературы, и апелляция к Достоевскому, Бахтину, символистам, забытому третьесортному омскому писателю Антону Сорокину (весьма актуальная, впрочем, в связи с выходом в прокат фильма «Адмиралъ»). Здесь тебе и «трансгрессия», и психоанализ, и древнерусская литература, и современность в лице присяжного скандалиста Виктора Топорова (Топоров, выступающий и как «исследователь», и как объект исследования, символично завершает сборник). Короче говоря, все промелькнули, все побывали и обо всем сказали.

Девальвация скандала
Читать этот разноликий сборник пестрой филологической мысли довольно забавно. Одних определений «скандала» можно найти множество — большинство авторов именно с этого начинают свои рассуждения. И вообще, конечно, каждый говорит о своем, не особенно оглядываясь по сторонам. Такая вот полифония.

Но суть не в этом, поскольку в этом суть большинства подобных филологических сборников. Я в данном случае не о достоинствах или недостатках книжки веду речь. А о скандале. По прочтении «Семиотики скандала» возникает ощущение некоторой недосказанности, неполноты. Как-то не укладывается скандал в академические рамки. Недаром же Михаил Евзлин после разговора о мифах, о Прометее, демонах и богах вдруг сбивается на более чем эмоциональное высказывание: «Совсем не случайно, что все разрушители «старого порядка» пользуются в качестве основного инструмента скандалом: он ломает ценностную структуру сознания, после чего всякая гнусность и непотребство делаются дозволенными. Услужливыми идеологами, которые сейчас перерядились в психоаналитиков, все эти мерзости представляются как обнаружение «истины». Следует признать, что со времен Сократа благодаря этим революционным новшествам поиски истины значительно облегчились: достаточно произвести какую-нибудь непристойность (чем непристойнее, тем лучше), и истина, как сверкающая Деметра, сразу явится перед глазами скандализированной публики». Это уже вроде бы о современности, а не о древней истории.

В общем, «Семиотика скандала» — лишний повод о скандале поговорить, вооружившись инструментарием почтенных мэтров гуманитарного знания.

Понятно, что скандал связан с нормой, с традицией, с табу, с социальными (этическими и этикетными) установлениями. Понятно, что он родственен карнавалу, дионисийской оргии, шабашу и революции. Понятно, что он мощное орудие разрушения.

Скандал связан с публичностью, с неуместным переступанием границы, с неожиданным нарушением жанра, канона. «Исповедь Ставрогина» в этом смысле один из показательных примеров такого «жанрового» нарушения, на что и указывает Тихон Ставрогину, советуя в его исповеди «подправить стиль». Ставрогин как раз ориентируется на скандал, а не на исповедь. Ведь исповедь — антипод скандала. Исповедь не нарушает тайны, она интимна, укрыта от публичности (как и раннехристианская публичная исповедь, которая все равно ограничена рамками общины). Исповедь подразумевает искренность, покаянность, сокрушенность души, за которыми и следует очищение.

Скандал призван удивить. Он всегда существует вопреки — вопреки обстоятельствам, ситуации, традициям, приличиям и проч. Скандал — это неожиданное публичное разоблачение. Или наоборот — водружение маски, «облепливание грязью». В этом смысле скандал «амбивалентен». Для скандала, по существу, безразлично, что пускается в ход — правда или ложь, как безразлично, в каком виде предстает скандалист — в нелепой одежде или вовсе без нее. Главное здесь — шокирующая неуместность, воздействующая на публику.

Скандал — это всегда исключительность, надрыв и, разумеется, действенный способ привлечения внимания. Как крик.

И вот что забавно. Разрушительная сущность скандала, о которой пишет Евзлин, сегодня мало кого заботит. А вот скандал как инструмент привлечения внимания, безусловно, в цене. Скандал намеренно тиражируется, а потому постепенно девальвируется. Он теряет исключительность, становится обыденным, будничным явлением, превращается в лучшем случае в «искусство говорить гадости». Он не шокирует, не удивляет, он почти не вычленяется из повседневности. Ну действительно, если все вокруг начали кричать, значит, крик стал нормой. Если вдруг все сошли с ума, о каком скандале может идти речь (скандал в сумасшедшем доме невозможен, по справедливому замечанию одного из авторов «Семиотики скандала» Вадима Руднева). Скандал стал скучен и в лучшем случае раздражает назойливостью скандалистов.

Более того, скандал сегодня проектируется, придумывается, изобретается, он не только лишается своей первородной спонтанности, но зачастую и вовсе превращается в театр, представление, выдающее себя за реальность. И понятно почему: просто не осталось поля для «трансгрессии», норм, через которые можно переступать.

И кажется, что ситуация со скандалом вызывает некоторую оторопь гуманитарного сообщества. Дело не только в том, что сильные средства не работают. Дело в полной потерянности, в полном отсутствии ориентиров, «категорических императивов», имеющих общественную ценность.

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:2

  • Labbaj· 2008-12-21 00:31:29
    В этом сборнике также есть замечательная статья о связи скандала и авангарда. Скандал в этом случае воспринимается как необходимейшее средство. Лучшая похвальба забияке поэту Маяковскому - орущая толпа возмущённых буржуев - которой он, собственно, с радостью отвечает плевком в лицо... Сейчас собственно все плюются постоянно, отряхиваются, а счастья нет. Хоть залезай на стол голый и кричи, что король поэтов ты и властилин - чхать.
  • grause· 2009-02-24 00:15:24
    я была на конференции.
    всё устроено непрофессионально.
    такое впечатление пригласили "своих"
    и что-то нездоровое во всём.
    ни одного крупного специалиста Сорбонны.
    потом поговорила с ними, и поняла в чём тут дело: утраивает конференцию человек к науке неспособный, не написавший ни единой научной монографии за 40 лет карьеры.
    позор вышел изрядный.
    да ещё и у всех на глазах
Все новости ›