Странных, сложных, ломких слов по обочинам не избежать.

Оцените материал

Просмотров: 7915

Пластилин пространства

Андрей Балдин · 06/06/2011
АНДРЕЙ БАЛДИН считает, что новый текст Дмитрия Замятина не соответствует пластилиновому состоянию новейшей России. Она лишена устойчивого образа и более напоминает хаос, нежели космос

Имена:  Дмитрий Замятин

Фрагмент обложки книги «В сердце воздуха: к поискам сокровенных пространств»

Фрагмент обложки книги «В сердце воздуха: к поискам сокровенных пространств»

Мы уже писали, что говорить о книге Дмитрия Замятина «В сердце воздуха» трудно, поскольку сам ее предмет нов для русского языка. Говорить, однако, необходимо, поскольку это одна из самых значительных русских книг года. Сегодня OPENSPACE.RU публикует размышления об атласе «В сердце воздуха: к поискам сокровенных пространств», принадлежащие перу АНДРЕЯ БАЛДИНА — архитектора, писателя, дважды финалиста премии «Большая книга», автора «Московских праздных дней» и «Протяжения точки».


Книга Замятина — нет, не книга, атлас, тут нужно сразу выбирать точные географические определения, — атлас Замятина собирался много лет. Выклеивался, выкладывался текстами-картами. Если не понять эту особенность замятинского сочинения-картографирования, можно скоро заблудиться: постоянная смена ракурса (карту смотрят в любом направлении), «многоэтажность» замятинских геотекстов показательны, почти демонстративны. Рекордом сложности можно признать «Экономическую географию Лолиты». Это сущая Джомолунгма, которую автор поднимает до небес точно в середине книги. В середине атласа. В этом прочитывается система: на книгу-гору нужно взбираться, сознавая — считая — уровни всего многовоздушного проекта.

Начинается мирно, привычно, с условных обозначений; автор — профессиональный географ, доктор наук, знает, с какого угла нужно начинать читать карту. «Ориентиры», «Метагеографический словарь» (что такое метагеография, изложено в «Ориентирах»), «Картуши» — эссе-зарисовки по полям карты, где и положено быть картушам. Но это классическое начало обманчиво; автор широко шагает от покойной классики в конфликтное, полное смысловых зеркал современное пространство. Его любимая эпоха — переломное начало XX века, его герои — Хлебников, Пастернак, Платонов, Набоков. От классики, как от плотной (плоской) почвы, следует оттолкнуться, другой вопрос: вверх или вниз?

Я помню, вернувшись с Урала, Дмитрий рассказывал, как тамошние каменноговорящие тролли понимают слово «гора». На их языке «идти в гору» означает «идти вниз (в шахту)». Ему очень понравился этот оборот-переворот. В эту книгу можно спускаться, как в шахту — как в «гору».

Его собственный язык пребывает в постоянном поиске таких многогранных двоений, троений, шестерений смысла. Классическое смотрение Замятин дополняет феноменологической оптикой. Горизонт полнится отстранениями, пейзаж (сознания) стремится к первородности — та еще экспедиция. Чтение как экспедиция. Только держись за борта и весла: читательская лодка идет над полными слово-водами; первоморе под ней отражает первонебо.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›