Оцените материал

Просмотров: 63286

От кризиса до кризиса: главное

Варвара Бабицкая, Глеб Морев, Мария Степанова · 26/12/2008
Важнейшие события десятилетия в литературе по версии OPENSPACE.RU
OPENSPACE.RU напоминает своим читателям о главных книгах, вышедших в свет между кризисом и кризисом. Проза, поэзия, non/fiction: выбор соответственно ВАРВАРЫ БАБИЦКОЙ, МАРИИ СТЕПАНОВОЙ и ГЛЕБА МОРЕВА
ПРОЗА

От кризиса до кризиса: главное
Виктор Пелевин. Generation П. М.: Вагриус, 1999

Самая народная из культовых книг редкого писателя, у которого все книги культовые, еще до начала нулевых предъявила миру главного героя десятилетия: рекламщика с неисчерпаемым запасом готовых слоганов и смыслов. В книжке громко и пока еще несомненно иронически прозвучала любимая пелевинская теория заговора массмедиа, управляющих общественным сознанием. А в заглавии впервые появилось нейролингвистическое «П».

От кризиса до кризиса: главное



Михаил Шишкин. Взятие Измаила.
М.: Вагриус, 2000

После присуждения этому роману Букеровской премии вспыхнул жаркий спор: одни критики немедленно признали Михаила Шишкина гением, ставя его в один ряд с Джойсом, Набоковым и Сашей Соколовым, другие обвиняли автора «Взятия Измаила» в спекуляции на чувствах читателя, бессмысленном нагромождении цитат и неудобочитаемости. Все родовые свойства шишкинской прозы — включая автобиографизм, деконструкцию романной формы, смешение исторических времен и стилистических пластов и монтаж незавершенных сюжетных линий — можно ставить автору и в вину, и в заслугу. Как и тот факт, что основным персонажем романа является русский язык. Прекрасный.


От кризиса до кризиса: главное
Александр Чудаков. Ложится мгла на старые ступени. М.: ОЛМА-Пресс, 2002

Такие книги, собственно говоря, появляются не всякое десятилетие. «Ложится мгла на старые ступени» — первый и единственный роман известного литературоведа и историка русской литературы, специалиста по Чехову. В 2002 году, когда вышла книжка, сделавшая Александра Чудакова писателем первого ряда, ему было 64 года; в 2005 году он умер. Книга имеет подзаголовок «роман-идиллия» и таковым и является, несмотря на то что речь в ней идет о выживании ссыльно-поселенцев в Северном Казахстане. Эти слегка беллетризированные мемуары Петр Вайль с полным на то основанием назвал «советским Робинзоном Крузо». Еще это роман воспитания, семейная сага, редкий образец исторической рефлексии; наконец, это очень смешно.


От кризиса до кризиса: главное
Сергей Гандлевский. <Нрзб>. М.: Иностранка, 2002

«<НРЗБ>» — это проза поэта, причем поэта, которому мало найдется равных по калибру. Но так как проза Гандлевского в этой традиционной рекомендации (или оправдании?) абсолютно не нуждается, указанное обстоятельство интересует нас по одному-единственному поводу. «<НРЗБ>» — роман о неподцензурном литературном процессе 70—80-х годов прошлого века, поэтому немаловажно знать, что автор — не только его неоценимый свидетель, но и один из ключевых участников. Остроумный, горький и злой портрет поколения (а многие критики прочитывают его прямо как автопортрет Гандлевского) ему же, поколению, в первую очередь и адресован. Полностью «рзб» во всех подтекстах «романа с ключом» сумели, вероятно, только свои. Но хуже от этого он не становится.


От кризиса до кризиса: главное
Рубен Давид Гонсалес Гальего. Белое на черном. СПб.: Лимбус Пресс, 2002

Поразительный человеческий документ, не имеющий аналогов случай самозарождения литературы в невыносимых условиях и с неясным результатом. Историю выживания испанского мальчика с ДЦП в советских детдомах для инвалидов невозможно рецензировать — только цитировать: «Я — герой. Быть героем легко. Если у тебя нет рук или ног — ты герой или покойник. Если у тебя нет родителей — надейся на свои руки и ноги. И будь героем. Если у тебя нет ни рук, ни ног, а ты к тому же ухитрился появиться на свет сиротой, — все. Ты обречен быть героем до конца своих дней. Или сдохнуть. Я герой. У меня просто нет другого выхода».


От кризиса до кризиса: главное
Эдуард Кочергин. Ангелова кукла. СПб.: Издательство Ивана Лимбаха, 2003

Петроградская сторона 1950-х, воры, проститутки, инвалиды — невиданный доселе Петербург (Ленинград). Главная книга десятилетия по версии нашего обозревателя Николая Александрова. Почему? «По всему — по языку, по живописности письма, по невероятной фактуре мира, который буквально на глазах из просто мира воспоминаний становится миром художественным, то есть поднимается до художественного обобщения».




От кризиса до кризиса: главное
Алексей Иванов. Золото бунта, или Вниз по реке теснин. СПб.: Азбука, 2005

Краевед Алексей Иванов сконструировал в этом романе свою канувшую горнозаводскую цивилизацию на Урале тщательно, как Средиземье: Иванова и называют русским Толкиеном. Написав детективный роман про поиск пропавшего пугачевского клада на реке Чусовой в конце восемнадцатого века, Алексей Иванов вдохнул новую жизнь в русский исторический роман, до отказа набив его архаизмами и диалектизмами, так что не всякий читатель с легкостью долетит до середины Чусовой, а попутно предложив какой-то непротивный, неквасной вариант патриотизма.


От кризиса до кризиса: главное
Людмила Улицкая. Даниэль Штайн, переводчик. М.: ЭКСМО, 2006

Очень своевременная книга Людмилы Улицкой стала воистину народным бестселлером, «Даниэля Штайна» читают везде: от дворцов до хижин, от редакций литературных журналов до Московского метрополитена. Причина — необыкновенная востребованность темы. Людмила Евгеньевна отважно закрыла собой буквально зиявшую (и продолжающую зиять) литературную амбразуру — религиозные потребности либеральной интеллигенции, которая и рада бы поговорить о духе, да слишком Русью пахнет. Книга, ставшая результатом этой героической попытки, выстроена небезупречно; наблюдается типичный перегиб в сторону популярной экуменической духовности, а праведник немного пряничный. Но больше об этом действительно никто не написал.


От кризиса до кризиса: главное
Александр Гольдштейн. Спокойные поля. М.: НЛО, 2006

Последняя книга израильского писателя, дебютировавшего в 1997-м книгой эссе «Расставание с Нарциссом» и проделавшего в эпоху торжества нон-фикшн обратный мейнстриму путь – к поэтической прозе с автобиографической подкладкой и богатыми культурными подтекстами. «Спокойные поля» – сложное, нелинейное чтение, возвращающее в нашу литературу полузабытое представление о живущем вне рынка слове. По заведенному Шкловским гамбургскому счету, Гольдштейн, как когда-то Хлебников, – чемпион.


От кризиса до кризиса: главное
Владимир Сорокин. День опричника. М: Захаров, 2006

Антиутопия, символически подытоживающая новую эпоху застоя. Хотя «День опричника» сработан с обычным для Сорокина профессионализмом, нужно отметить, что в литературном смысле роман не поражает новизной (уж очень похож на «Кысь» Толстой по части замысла и антуража). Тем не менее книжка взволновала общественность: прежде эстет Сорокин за политическими памфлетами замечен не был. Возможно, писатель уже тогда предусмотрительно посматривал на взывающую к общественно-политическому высказыванию вакансию «писателя@земли.ру», которая трагически освободилась в прошедшем году. А может быть, все проще: актуальный исторический период (в романе, чье действие разворачивается в не столь отдаленном будущем, именуемый «Серой смутой») хоть кого бы допек.
Страницы:

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:3

  • lilu· 2009-01-21 19:59:56
    С оценкой книги Гальего согласна, да. Назвать остальные
    главными десятилетия, сомнительно. По поводу «Даниэля Штайна» читают везде: от дворцов до хижин, от редакций литературных журналов до Московского метрополитена ну
    слишком смело и страшно далеки они от народа - вообще по
    вопросу премий: становится ясно - премия, как маркер,
    читатель, проходи мимо, ибо получил сей "пирожок"
    автор по принципу: сегодня ты меня хвалишь, я тебя
    завтра, или поделимся премией. Литературу не миновала
    эта хворь-коррупция.
    Достойного чтива ничтожно мало. Пишут всё на потребу.
    Увы, силиконовые губы в ящике да на фуршетах,
    а в книжках силиконовые герои и чувства.
    Души нет и это видишь, ну и да, или герои пряничные.
    Впрочем, лично мне одна книга кажется достойной
    называться книгой десятилетия, но в этом списке её нет.
    Искренняя, добрая.Сейчас литературная продукция, которую «на гора» выдают современные писатели, изменяет наше сознание в сторону привлекательности, упрощения позиций, желанности бездействия, СОЗЕРЦАНИЯ эмоций. А книга, которую я считаю достойной, подталкивает к ПЕРЕЖИВАНИЮ эмоций, чем и ценна. Она как долгожданная лекарство в эпидемию пошлятины, так называемого «гламура» и «антигламура», что суть одно и то же. У нас ведь всяк, кто напишет халтуру и ее издаст, - уже писатель (как и в шоубизе; там все - звезды). что тут
    добавить, "Сказки нашего леса" Мальков И. мой выбор.
  • Triglif· 2010-05-29 22:52:04
    А как же Борис Рыжий? Самый модный нынче поэт
    Если серьезно, хороший ведь поэт
  • nepravilny_miot· 2010-11-26 21:43:07
    и правда без Рыжего странно.
Все новости ›