«Рядом с лучшими поэтами не то что первой, а даже и второй половины своего жалкого века Самойлов чувствует себя неуютно — и мы ему этого соседства не навязываем».

Оцените материал

Просмотров: 5838

Не звать же менеджеров культуры

09/04/2010
Саратов, Минск, ясность, бессвязная речь, поэт с эпитетом и массовый человек

Имена:  Алла Горбунова · Андрей Хаданович · Василий Бородин · Владимир Салимон · Данил Файзов · Дмитрий Бак · Дмитрий Григорьев · Дмитрий Кузьмин · Дмитрий Строцев · Елена Сунцова · Игорь Померанцев · Константин Кравцов · Леонид Костюков · Максим Амелин · Марина Хаген · Мария Мартысевич · Мария Степанова · Надя Делаланд · Наталья Бельченко · Олег Коцарев · Ольга Седакова · Сергей Трунев · Юлия Скородумова · Юрий Цветков

©  brightstupidconfetti.blogspot.com

The Remains of the Poet. Peter Ciccariello

The Remains of the Poet. Peter Ciccariello

• Свежая «Волга» (№3—4, 2010) публикует среди прочего стихи Дмитрия Григорьева, Натальи Бельченко и Константина Кравцова: «Все хорошо, потерпи, отец, не так уж много осталось / До вашей встречи, до тех минут, когда / Время остановится, когда весь человек / Счастья достигнет, и времени больше не будет, / Когда погаснут в уме за ненадобностью / Идея времени, идея пространства, / И радости вашей никто не отнимет у вас». Интервью Андрею Пермякову дают сначала Максим Амелин, а затем Данил Файзов и Юрий Цветков. Амелин, в частности, говорит много интересного (хотя и спорного) о критике, филологии, ремесленности в поэзии и формальной новизне: «Что могло бы стать радикальным сейчас? Да все, что угодно. Например, если бы какой-нибудь поэт записал вдруг нерифмованной силлабикой, о которой я говорил. Или индивидуальными строфами, скрытая возможность использования которых существует у нас с начала XIX века. Это выглядело бы абсолютно ново и неожиданно. Не бывает крупных поэтов без формальной новизны, об этом говорит весь опыт мировой поэзии. Крайне любопытными мне казались опыты Игоря Вишневецкого и Данилы Давыдова писать сапфическими строфами, например. Были бы интересны эксперименты с народным стихом, если бы кто-то поставил перед собой такую задачу. Для этого нужны широко мыслящие и деятельные (не в смысле карьеры) поэты. В поэзии выигрывают не спринтеры, а стайеры — не те, кто быстрее всех пробежит стометровку, а те, кто принесет весть в Марафон, чего бы это ни стоило». Цветков же так отвечает на вопрос о том, почему люди становятся литературтрегерами/кураторами: «Эта область деятельности, разнообразные названия которой мне тоже не нравятся, появилась в последние два десятилетия. Говорят, будто кураторы заменили собой литературных чиновников, но тут я возражаю: чиновники могли раздавать материальные блага, наши возможности в этом плане скромнее, хотя кое-что и мы можем. Почему начинаешь заниматься этим? Ну, лучшие кинофестивали устраивают режиссеры, лучшие выставки — художники, лучшие музыкальные фестивали — музыканты. Человек, занимающийся определенным видом деятельности, разбирается в этом лучше. Пишущие люди просто вынуждены заниматься организацией литературного процесса, не привлекая профессионалов в кавычках. В самом деле, не звать же менеджеров культуры, слышал, в Москве таких теперь выпускают». В критической части Олег Рогов пишет о книге Ольги Седаковой «Апология разума», Наталия Черных рецензирует «Голоса на воде» Елены Сунцовой, а Сергей Трунев высказывается по поводу сборника стихов Леонида Костюкова «Снег на щеке».

• «Октябрь» (№3, 2010) публикует подборку Владимира Салимона и новые стихи Игоря Померанцева: «В его возрасте — по крайней мере он так считал — / отношения с женщиной никаких особых открытий, / ракурсов, обертонов не предполагали. / Однако / все же / вопреки / ей удалось кардинально изменить его отношение / к тому времени суток, / которое принято называть “утро”. / Он впервые полюбил его / благодаря виду / на ее почти мальчишеский затылок / и мягкий абрис плеча». Большая публикация под названием «Страна как “тело” поэта» посвящена прошедшему в Москве осенью поэтическому биеннале. Кроме того, в критической части продолжается сериал Дмитрия Бака «Сто поэтов начала столетия». На этот раз речь идет о Дмитрии Быкове и Марии Степановой. О первом Бак, в частности, говорит: «Видимая легкость стихоговорения Дмитрия Быкова с годами становится все более затрудненной и отягченной раздумьями, все более несводимой к манерному флирту с жизнью. Однако главная черта его стилистики остается при нем: речь о склонности к афористической ясности, к афоризму как таковому. Вернее будет сказать — к метафорическому афоризму, если подразумевать, что афоризм и метафора — вещи совместные далеко не всегда. Афоризм у Быкова не самоценен, не замкнут в себе, вставлен в обширную рамку расширяющегося смысла». Тексты Степановой оказываются у Бака своеобразным контрапунктом к быковской афористической ясности: «Мария Степанова стремится приоткрыть в поэтической речи те же парадоксальные возможности, которые столетие тому назад нащупали в прозе авторы, с успехом применившие технику потока сознания: Джойс, Пруст, Фолкнер. По видимости бессвязная речь, игнорирующая законы риторики, оказывалась ближе к реальному процессу словопорождения, нежели казавшиеся высшим достижения “реализма” отточенные пассажи Тургенева или Диккенса. Словно бы забыв об усилиях Хлебникова, дадаистов и им подобных, Степанова решительно вступает на зыбкую почву эксперимента, который не желает быть экспериментом, но претендует на роль канона».

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

Все новости ›