Основное чувство, которое текст оставляет после себя, – недоумение.

Оцените материал

Просмотров: 19802

Юрий Арабов. Орлеан

Мартын Ганин · 29/03/2011
Тот способ художественной рефлексии, которым пользуется автор «Орлеана», в современной русской прозе больше не работает, считает МАРТЫН ГАНИН

Имена:  Юрий Арабов

©  Виктория Семыкина

Юрий Арабов. Орлеан
В современной русской прозе Юрий Арабов — фигура сравнительно сторонняя, непричисляемая к мейнстриму. При том что интересует его в основном очень традиционная проблематика, — и оптика, которую он использует для рассмотрения этой самой проблематики, тоже в культурно-историческом смысле очень традиционная. Однако он заметен в общем потоке прозы, публикуемой на страницах «толстых» журналов, а потом бывает, что оказывается в коротких и длинных списках разнообразных премий. Дело в том (но не только в том), что тексты Арабова никак нельзя назвать вялыми: ему присуща какая-то мрачная упорная витальность, которой к тому же сопутствует редкое для нашего сегодняшнего условного мейнстрима нежелание сказать больше, чем ему, Арабову, есть сказать. Именно «свернутость» этого письма, видимо, и привлекает Сокурова, чьим любимым сценаристом принято считать писателя. Действительно, лапидарный нарратив Арабова достаточно содержателен, чтобы дать материал развернутому, подробному кинематографическому высказыванию, и одновременно оставляет переводчику на язык визуального достаточное пространство для интерпретаций и толкований.

В прозе эта лапидарность тоже очень неплохо работает. Арабов не только один из немногих в нашей литературе, кто действительно хорошо чувствует черный юмор, но и один из совсем уж немногих, кто слышит, как говорят люди: диалоги в его прозе, небывалое дело, не режут слух:

— А макароны сварить можете?
Она снова мотнула головой.
— Почему?
— Это трудно, — ответила девушка. — Нужно ведь воду налить, реально…
— Да, — согласился Белецкий. — Реально работать невыносимо. Что же вы тогда можете?
— Ничего, — призналась девушка.
— Ответ принят, — смирился Рудик. — Вот это называется яблоко. — И он показал ей зеленое «семеренко». — А вот это — терка. И трите. Туда-сюда, туда-сюда…
Девица машинально повторила показанное ей движение. Из терки брызнула на тарелку прозрачная жидкость.
— Это картошка. Очистите ее от кожуры. Кладите в кипящую воду и ждите дальнейшего размягчения.
— И что потом?
— А потом — полное исцеление, — ответил врач. — Это — новейшая терапия, известная еще со времен праведного Ноя. Не сомневайтесь… — Он легонько хлопнул ее по бедру. — В праведном Ное, во всяком случае…


Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:4

  • nekaja· 2011-03-29 15:35:18
    пелевин в последней книге очень хорошо себя описал в образе скотенкова. Вы думаете он бедный затворник писатель? Он настолько близок к реальному Скотенкову- Суркову что вы даже себе представить не можете, вон даже президент его продвигает. Плюс еще доходы от рекламы, с которой он не порвал, а наоборот взобрался на вершину этого бизнеса с уклоном в политику, вписавгшись в ряды сотрудников ФСБ, так что не удивлюсь, если скоро он будет в обязательной программе, впрочем для чистоты его легенды надо быть в постоянной оппозиции. во всяком случае ее видимости
  • ttartt· 2011-03-29 15:48:32
    Очень странная попытка вывести из сугубо маргинального, графоманского произведения (а что Арабов-прозаик графоман, не секрет) какие-то генеральные закономерности, чуть ли не алгоритмы новейшей прозы. Неужели отрецензировать больше нечего.
  • kustokusto· 2011-03-29 15:49:30
    =это свидетельствует не о «ненормальности» как таковой, а об отсутствии конвенции по поводу этой нормальности=

    Убедительно. Отсутствие конвенции - анархия? Притворяющаяся системой?
  • oved· 2011-04-05 16:18:44
    Рецензия больше говорит о современной российской литкритике, чем о Арабове. Критика эта нынче сводится к тому, чтобы презрительно наморщить носик и заявить: "Это уже было!"
    Ну так что ж, что было? Все было, и идиотская эта поза в том числе.
Все новости ›