По словам Бергмана, воздух Швеции так пропитан ненавистью, что его можно резать ножом.

Оцените материал

Просмотров: 67268

Ненавистная родина

Андрей Плахов · 10/11/2011
АНДРЕЙ ПЛАХОВ размышляет о том, почему самые яркие фильмы снимают люди, которые стыдятся своей страны

Имена:  Аки Каурисмяки · Александр Сокуров · Андрей Звягинцев · Йоргос Лантимос · Ларс фон Триер

©  Евгений Тонконогий

Ненавистная родина
Единственная страна, где кинематографисты искренне и при любых обстоятельствах любят свою родину, — это США. О том, почему подобного не происходит в других местах, например в Европе, размышляет АНДРЕЙ ПЛАХОВ.


Выношу за скобки Китай с Японией, Корею и Иран: слишком далекое в культурном смысле путешествие. Вычтем также близкую Польшу, а начнем с родного дома. Нынешний год, как и следовало ожидать, не принес всплесков российской «новой волны», которая благополучно захлебнулась в реформе киноиндустрии. И на поверхности моря обнаружилось два одиноких ковчега: Сокуров и Звягинцев с их новыми фильмами.

Внешне они друг на друга никак не похожи, не говоря о том, что «Фауст» вообще снят по-немецки. В нем, однако, на пару минут появляются русские персонажи — господин в бричке и его кучер Селифан. При желании господина можно принять за Чичикова, хотя Сокуров это и отрицает (см. текст М. Кувшиновой). Проезжие (их курс через Германию лежит по главной европейской трассе на Париж) сдуру затаскивают в бричку Фауста с Мефистофелем, но вскоре выкидывают: так испокон веков поступают на Руси с шальными западными идейками.

«Елена» Звягинцева целиком разыгрывается в современной Москве и ее ближайших окрестностях, между тем изначально фильм должен был сниматься по-английски и стать частью международного проекта на тему Апокалипсиса. Предыдущие картины Звягинцева, успешные на Западе, раздражали его оппонентов мессианской многозначительностью. Аскетичная «Елена», казалось, повернет их к режиссеру и вернет благосклонность, что поначалу и произошло. Однако наиболее требовательным критикам все равно в этом фильме «не хватило общества» (статья Е. Дёготь в «Ведомостях»), то есть социального анализа. Заодно режиссеру припомнили (в фейсбуке) его провинциальное происхождение и манеру одеваться: все то, что предъявляли лет двадцать назад Сокурову, но теперь уже не смеют. Действительно неприятно: хорошо одетые люди по-прежнему славны только в своей тусовке, а бывший актер малоизвестного снобам театра имеет международное имя. И рано или поздно, подозреваю, Звягинцев все-таки снимет кино по-английски.

Россия — плохое место для утверждения своей художественной личности через местный колорит. Уже самые тупые в Европе поняли, что из России к ним едут вовсе не с любовью; березки, ширь и духовность больше не работают как миф. Сокуров и Звягинцев с их последними картинами уже не ассоциируются с Тарковским, а их отношения с родиной — дистанцированные и довольно прохладные. То есть такие, какие приняты в Европе, — и именно потому обоих режиссеров там принимают.

Модель этих отношений задал еще Бергман, для которого Швеция была любимой и ненавистной родиной. Когда налоговые преследования загнали его в эмиграцию, он безумно страдал и нигде не мог прижиться. Но, вернувшись в Швецию, отгородился от соотечественников на острове Форе и жил в своей пещере священным чудовищем. Со времен войны (и даже раньше, когда режиссер сам попал под влияние нацистских идей) его преследовал стыд за страну, которая раскололась между симпатиями к нацизму и стремлением к столь же позорному нейтралитету. По словам Бергмана, воздух Швеции так пропитан ненавистью, что его можно резать ножом. Этими эмоциями — холодной жестокостью, лютеранской нетерпимостью и ригоризмом — режиссер наделил своих мужских персонажей, оставив женщинам чувственность, боль и стыд.

©  Alicéléo

Кадр из фильма «Европа»

Кадр из фильма «Европа»

Новый вариант бергмановского скандинавского комплекса мы увидели и узнали в недавних выходках Ларса фон Триера, который как честный человек не хочет скрывать, что является в душе «немного нацистом». И как плохой датчанин завидует величию могучей соседки — Германии, вдохновившей его на монументальные формы «Европы» и «Меланхолии».

Если же перенестись на территорию самой Германии, свои отношения с ней выясняли в 70-е годы прошлого века режиссеры нового немецкого кино, и прежде всего Фассбиндер. Его жизнь оказалась короткой, он не успел уехать в творческую эмиграцию, как Херцог с Вендерсом, но успел сказать все, что думает, и о нацизме, и о политкорректной Германии, как бы преодолевшей позорное наследие, но если присмотреться получше…

Получше присмотрелся еще к одной соседке Германии Михаэль Ханеке — и выводы оказались настолько неутешительны, что режиссер предпочел снимать кино не на родине, а в Париже. С Австрией все было ясно: «Видеопленки Бенни» и «Занятные игры» (хотя Ханеке собственноручно снял голливудский ремейк последних) с особенной убедительностью звучали на родных ландшафтах, объясняя, откуда, собственно, взялся Гитлер. А когда появилась «Белая лента», это был уже прямой вызов всему немецкоязычному миру с его лживым романтизмом и отвратительной рациональностью.

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:27

  • Полина Рыжова· 2011-11-10 14:59:29
    интересная тема, жаль, что не раскрыта.
  • Alexander Mirimov· 2011-11-10 15:06:26
    Небольшое примечание к фотогалерее: взятый вами кадр - не из фильма Ларса фон Трира "Европа", а из фильма Агнешки Холланд "Европа, Европа".
    В остальном полностью согласен с автором.
  • andrets· 2011-11-10 15:06:52
    есть хорошая фраза: не могу любить родину с закрытыми глазами.
    А насчет американского кино, и там есть люди, по фильмам которых не скажешь, что очень-то они любят родину. Тот же Солондз со "Счастьем", и вот этот недавний фильм, где девушка с собакой путешествует по Америке
Читать все комментарии ›
Все новости ›