Нужна ли правда в кино про ментов?

По просьбе OPENSPACE.RU московский прокурор посмотрел несколько новых русских фильмов про милиционеров

Имена:  Алексей Балабанов · Алексей Мизгирев · Борис Хлебников · Николай Хомерики

Милиционер стал главным героем нового русского кино – он появляется едва ли не в каждом фильме и почти никогда не бывает положительным персонажем. Попросивший не называть своего имени московский прокурор, который по долгу службы надзирает за расследованием преступлений, совершенных сотрудниками МВД, по просьбе OPENSPACE.RU посмотрел несколько фильмов про милиционеров – «Груз 200» Алексея Балабанова, «Кремень» Алексея Мизгирева, «Сказку про темноту» Николая Хомерики и «Сумасшедшую помощь» Бориса Хлебникова. И поделился своим мнением.

— Вы раньше не слышали про эти фильмы?

— Только про «Груз 200», от товарищей.

— Что говорили товарищи?

— Товарищи говорили, что это жесть, жесть полная.

— Было много споров о том, мог ли сотрудник милиции в 1984 году похитить дочку секретаря обкома при полном попустительстве коллег.

— По поводу 1984 года не могу судить, поскольку сам еще в школе учился. В наше время, может быть, такое и возможно. Причем даже в моей практике были достаточно сложные криминальные ситуации.

— Когда все отделение покрывает преступника?

— Да.

— Какой фильм вам больше всего понравился?

— В плане художественном — фильм «Кремень». И он отражает, наверное, реальную кадровую политику органов внутренних дел: продвижение по карьерной лестнице у них, как правило, связано с предательством. Подставляют своих коллег, чтобы пробиться, тем более в Москве — провинциалу. Используют силу, которую они приобрели в том числе во время службы в вооруженных силах. В моей практике были похожие случаи — когда сотрудники милиции совершали глупые, жестокие и ничем не оправданные преступления. В этом году, например, мы направляли в суд дело сотрудника вневедомственной охраны Н., который беспричинно — просто беспричинно — забил человека насмерть. Отобрал у него мобильный телефон. Правда, сам потерпевший был наркоманом — милиционеры просто зашли в подъезд, где наркоманы, как правило, употребляют наркотические средства, и избили двоих, одного до смерти. Сейчас Н. сидит в тюрьме. В прошлом году мы направили в суд дело в отношении сотрудника дежурной части майора милиции Ч., по факту избиения им невинной старухи прямо в помещении ОВД — в присутствии его же коллег, которые всё это сняли на камеру.

— В «Кремне», который вам понравился, чуть ли не всё отделение убивает, крышует, собирает дань. И юный главный герой, такое одноклеточное существо, усваивает правила поведения в этой системе...

— Да, и добивается определенных высот. Если продолжение снимать, то он может и дальше так же действовать и достаточно высоко подняться по служебной лестнице.

— А вот в «Сумасшедшей помощи» участковый все время боится, что его уволят, подозревает, что его товарищи ненавидят, — а они его просто не замечают. Он там такой призрак. Не зря, выходит, боится, раз они друг друга подставляют?

— Мне кажется, что зря. Вообще, служба участковых уполномоченных такая закрытая; как правило, люди туда идут уже в возрасте, с определенными званиями, опытом. Работа там достаточно посредственная — проводить профилактику, разъяснительную работу среди населения, вести учет лиц, ранее судимых, алкоголиков, асоциальных семей... Они, как правило, не занимаются расследованиями. В «Сумасшедшей помощи» как раз видно, что в принципе ничего полезного для органов он не делал. Поэтому к нему было соответствующее отношение — в том числе и со стороны руководства. В конечном итоге его с должности участкового перевели на должность постового милиционера. Как плачевно все это закончилось, мы видели.

— Вот вы сказали, что сотрудники милиции совершают беспричинные преступления. Но ведь какая-то причина должна все же быть?

— Сложно сказать. Наверное, безнаказанность играет свою роль... Вот ситуация с Ч., которую я описывал: он прослужил в органах внутренних дел почти двадцать лет. Пенсионного возраста человек. В отделение милиции пришла старушка, сумасшедшая, — она постоянно ходила в это ОВД и хулиганила. Есть видеозапись, на которой видно, как она просто сидит и выкрикивает в адрес сотрудников милиции какие-то слова, причем не оскорбительные. И вот приходит Ч. и демонстративно, как в боевиках, начинает ей наносить удары.

— Его довели, может быть?

— Да никто его не доводил. В ходе предварительного следствия он дал признательные показания: да, бил. За что, объяснить так и не смог. По этому делу состоялся приговор, ему назначили лишение свободы на четыре года, но условно, правда. С испытательным сроком.

— В «Сумасшедшей помощи» есть эпизод, где два сотрудника милиции долго обсуждают, как и кого из их знакомых оставили без премии.

— У них действительно денежное содержание оставляет желать лучшего. У многих главная мысль — как заработать денег, а не как раскрыть преступление, уголовное дело направить в суд. Первостепенная задача — прокормить себя и собственную семью, а не те задачи, которые перед ними ставит государство. Хотя все они при поступлении на службу приносят присягу.

— То есть наши кинематографисты говорят правду про милиционеров?

— Эти фильмы, за исключением «Груза 200», показывают современную милицию — в принципе все отражено правильно. Понимаете, у сотрудников милиции достаточно низкие зарплаты. Вы представляете, какой контингент туда идет работать? Люди приезжают с периферии, не всегда с высшим образованием. Не всегда даже со средним. И им предоставляют определенные полномочия.

— В этих фильмах у них есть какая-то культурная жизнь все-таки. В «Сказке про темноту» милиционеры ходят на танцы, в «Сумасшедшей помощи» участковый разглядывает комиксы в милицейском журнале. Это правдоподобные детали?

— Мне кажется, нет. Мне кажется, в милиции достаточно много ограниченных людей работает, у которых все мысли направлены на то, чтобы заработать побольше денег.

— У всех?

— Там есть определенная иерархия — служба участковых, патрульно-постовая служба, оперуполномоченные. Но есть и другие структуры — отделение уголовного розыска, отдел по борьбе с экономическими преступлениями. Твое материальное положение и категория людей, с которыми ты работаешь, сильно зависит от того отдела, в который ты попал.

— Участковым быть хуже всего?

— Участковые не самая низшая группа, но одна из низших. Ниже, на мой взгляд, патрульно-постовая служба. Люди, которые должны ежедневно обеспечивать общественный порядок. Ездят, патрулируют, ловят бандитов.

— Это которые на «Жигулях» очень медленно движутся по крайнему правому ряду?

— Да. Служба, в которой трудился главный герой фильма «Кремень».

— Еще совсем недавно страна смотрела сериал «Менты», и всем нравился образ следователя-трудяги. Но за последние несколько лет что-то резко изменилось — и в общественном климате, и в кино.

— На мой взгляд, в связи с последними событиями, в том числе и в Москве, когда майор Евсюков расстрелял людей в Царицыно из-за какого-то семейного конфликта (хотя там разные версии существуют — что он был невменяемый, что он был под воздействием психотропных веществ), — у населения, у обывателя складывается негативное отношение к представителям органов правопорядка. Если вот эти фильмы показывать на широком экране, то, с одной стороны, они спровоцируют бурю возмущения со стороны МВД и других правоохранительных органов. С другой — вызовут поддержку широких масс населения, которые будут писать отзывы; говорить, что все так и есть. Следственные органы завалены жалобами рядовых граждан на противоправные действия сотрудников милиции, — завалены! Шел домой, никого не трогал, остановили, проверили документы, отняли деньги, сотовый телефон, ударили, отпустили. Каждый божий день. Но вы дали мне фильмы, которые только с негативной стороны, так скажем, сотрудников милиции показывают.

— Ну вот в «Сказке про темноту» они такие лирические герои, ищут свою любовь.

— Тем не менее показана их повседневная деятельность. Такими фильмами, на мой взгляд, невозможно решить кадровую проблему Министерства внутренних дел. Существует же масса картин, сериалов, где они выглядят по-другому. Вот сейчас по НТВ, по-моему, идет сериал «Глухарь», про следователя — тоже, на мой взгляд, достаточно правдоподобно показывающий реальное положение вещей. Хотя герой в фильме не всегда выглядит исключительно положительно. Но он располагает к себе зрителя.

— То есть вы думаете, что кинематограф может изменить отношение обывателя к правоохранительным органам?

— А почему нет? Раньше воспитывали молодежь на военных фильмах, раньше профессия офицера — милиционера и военнослужащего — была престижной. А сейчас люди туда от безысходности идут, когда не могут устроится на высокооплачиваемую работу. Закончил тракторный институт — идет в милицию, желательно в Москву, может, хоть денег получится заработать.

— Вы как-то со своей стороны обнадежите нас? Есть какие-то позитивные изменения или все только хуже будет становиться?

— Сейчас очень многих сотрудников ловят на получении взяток, при совершении других должностных преступлений. И у следственных органов, и у прокуратуры, и у суда в связи с президентским указом о борьбе с коррупцией изменилось отношение ко всем этим лицам. Раньше гораздо меньше дел по должностным преступлениям направлялось в суд. Меньше занимались этим раньше, менее внимательно. Теперь все эти дела находятся на контроле у нашего руководства, и мы стараемся успешно работать в этом направлении. После индицента с Евсюковым Министерство внутренних дел ужесточило процедуру приема кандидатов на службу. Они проходят тестирование, проверяется в том числе и их психическое состояние. Но ясно, что кадровая проблема существует, и это острая проблема. В конечном итоге было уволено большое количество высокопоставленных должностных лиц. Наверное, это и не решение, но, возможно, они будут более взвешенную кадровую политику проводить. А вообще, это не проблема конкретных лиц, конкретного начальника отдела кадров, это проблема государства. И средств массовой информации тоже. Понимаете, среди сотрудников милиции достаточно много профессионалов и хороших людей. Но в общественном сознании негативное как-то перевешивает, к сожалению. Недавно министр внутренних дел выступал по телевизору и говорил как раз о том, что пресса с удовольствием все это смакует. А когда какие-то положительные вещи происходят — например, когда сотрудник погибает при исполнении служебных обязанностей, в том числе и в горячих точках, — им мало уделяют внимания. Может быть, нужно в этом плане пересмотреть свою политику средствам массовой информации. Возможно, это помогало бы поднять престиж профессии.