Вторая особенность современной Гватемалы — это местные банды, так называемые mara (член банды — marero). Они возникли в 1980-х годах в Лос-Анджелесе среди детей сальвадорских и гватемальских переселенцев во время гражданской войны. В 1990-х, в результате депортации за нарушения закона, они осели в Сальвадоре и Гватемале, где и приобрели почти неограниченную власть. Данные ООН показывают, что Гватемала лидирует по уровню убийств, а Белиз и Сальвадор — по уровню преступности среди стран двух континентов. В последние два года, например, в городе Гватемале бандиты регулярно нападают на водителей городских автобусов с целью рэкета. Расследование этих нападений и убийств водителей ведет CICIG, о которой Галиндо рассказывает в интервью — Международная комиссия против безнаказанности преступлений (в рамках ООН и Суда Испании), отправленная в Гватемалу в начале 2008 года. Но насильственные преступления банд не цель как таковая, и их существование не объясняется одной жаждой наживы — в отличие от картелей. Это результат их попыток создать хоть какой-то порядок, на своих собственных условиях, в ситуации полной атрофии силовой и государственной власти после правления военных хунт.

В 2007 году Рехина Хосе сделала проект Ablución («Омовение»), с участием члена банды, где он смывал выплеснутую на него человеческую кровь. Но в связи с радикальными изменениями в гватемальском обществе последних нескольких лет привлекать бандитов в искусство она зареклась, особенно после трагической истории с французским режиссером Кристианом Поведа. В 2008 году Поведа снял документальный фильм La Vida loca («Безумная жизнь»), о бандитах в Сальвадоре. Члены банды Mara 18 убили его, объясняя свои действия тем, что режиссер якобы заработал на проекте деньги (фильм показали на кинофестивале в Сан-Себастьяне, и он должен был выйти в прокат) и не отстегнул «главным героям» проекта.

При отсутствии стабильного информационного освещения ситуации в Гватемале и Центральной Америке (среди англоязычных источников можно назвать Los Angeles Times и BBC) гватемальские «истории» воспринимаются как сенсации из какого-то дикого, географически удаленного региона, с его безумными наркокартелями и бандами. События в регионе лишь изредка становятся «реальностью» обывателя, но разрозненные единичные новости теряют свою важность вне контекста. При этом нельзя забывать, что поток наркосырья и иммигрантов идет из Гватемалы в другие страны, и без рыночного спроса в этих странах не существовал бы. Национальные бюджеты нескольких государств связаны с борьбой против организованной преступности в Центральной Америке и Мексике — Испания спонсирует миссию CICIG, а «План Мерида» стоил США 400 млн долларов и, значит, хоть и косвенным образом, но имеет отношение к жизни обывателя — налогоплательщика, как говорят в Штатах.

В заключение, без лишнего морализаторства: не следует читать интервью с Рехиной Хосе Галиндо, а также данный материал, чтобы почесать затылок и подумать: как у них там все запущено, в этих гватемалах и мексиках. Если в подаче новостей делается упор на «это все происходит там, в далекой и дикой стране», то подстрочная новость — «не здесь, не у нас, не с нами». «Здесь», получается, все цивилизованно. Сам образ мышления категориями «у них» и «у нас», «их нравы» и «мы» — довольно примитивный, им легко манипулировать, и он выгоден националистической идеологии государства. Важно понять, что в некоторых случаях нет никаких «нас» — вернее, таких нас, какими нам бы хотелось себя видеть. Об этом можно и спорить, но в то же время мир давно пересечен транснациональными социальными категориями, и границы проходят не только вокруг языка, перелопаченной Конституции и федерального налогообложения.

Можно бесконечно выносить источник негативных событий вовне — так, чтобы, не дай бог, взгляд не упал на то, что поближе. Или можно вообще не писать и не освещать. Если СМИ о чем-то не пишут, то, значит, этого и нет. Например, если из Чечни и Северного Кавказа выгнали журналистов и наблюдателей и объективной информации оттуда не поступает, то, значит, и проблем и преступлений по нарушению прав человека там тоже как бы нет.

При чем здесь Чечня? На этот вопрос отвечает интервью с Галиндо. Художница правильно замечает, что одна газетная новость о ее стране не изменит ситуации ее граждан, поэтому сама по себе данная статья не так важна. Но она может быть актуальной, если обыватель поймет, как говорит Галиндо, что, может быть, между гватемальским опытом и какой-либо другой страной намного больше общего, чем кажется (хотя фактических различий в основе конфликта никто не отрицает). И свои проекты — в тех случаях, когда они касаются политической проблемы — она строит именно на этих точках соприкосновения насилия, власти денег, коррупции, типичных для многих современных обществ. Так что если бы Рехина Хосе делала проект в России, она не стала бы сенсационно рассказывать о Гватемале: она могла бы вместо этого прокомментировать ту же ситуацию мирных жителей на Северном Кавказе, исчезновения и насилие; рассказать о боевиках (а кто они такие, эти абстрактные боевики), о «нейтрализации» которых мы периодически читаем в новостях? Или, например, об отказе Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков на разрешение открытия метадоновых клиник, что косвенно поддерживает героиновый рынок в России. Или о рабском положении нелегальных иммигрантов в Москве, которым тоже, как тем гватемальским индейцам, платят меньше чем копейки. Да много еще о чем.

Основные проекты Рехины Хосе Галиндо

1. Боль на платке (El dolor en un Pañuelo). 1999. Гватемала
На тело Галиндо и вертикально поставленную кровать спроецирована страница с данными о преступлениях против женщин в Гватемале.

2. При рождении ничего не теряем (No perdemos nada con nacer). 2000. Мехико и Гватемала
Художницу положили в пластиковый мешок и выбросили, как жертву убийства, у контейнеров с мусором в центре Мехико и, во второй раз, на муниципальную свалку в городе Гватемале, где она и пролежала несколько часов.

3. Кожа (Piel). 2001. Венеция
Перформанс на 49-й Венецианской биеннале. Художница сбрила весь волосяной покров на своем теле вплоть до бровей и прошла по улицам города.

4. Кто сможет стереть следы? (?Quién puede borrar las huellas?). 2003. Гватемала
Художница прошла перед зданием национального парламента Гватемалы, окунув ступни в таз с кровью и оставив следы на асфальте.

5. Стоны (Golpes). 2005. Венеция
Перформанс на 51-й Венецианской биеннале. Галиндо издавала стон за каждую женщину, умершую в Гватемале насильственной смертью с начала года и до дня открытия биеннале. Всего — 279 раз.

6. Сука (Perra). 2005. Милан
Галиндо вырезала слово «сука» на собственной коже, повторяя жест убийц или насильников в Гватемале, которые оставляют такую «подпись» на телах жертв.

7. Омовение (Ablución). 2007. Гватемала
Для участия в этом проекте Галиндо пригласила бывшего члена банды, marero. Татуированный бандит смывал выплеснутую на него кровь.

8. 150 000 вольт. 2007. Лукка, Италия
Художница наняла участника, который ударил ее разрядом в 150 000 вольт из электрического тейзера. В некоторых странах тейзеры разрешены к использованию полицией.

9. Признание (Confesión). 2007. Пальма-де-Майорка. Испания
Художница испытала на себе прием получения насильственного признания путем утопления головой в тазу. Эту пытку (в нарушение Конвенции о правах человека) используют в тюремных учреждениях в некоторых странах как «необходимую меру для получения информации у террористов» после 11 сентября 2001 года.

10. Чернявая головка (Cabecita Negra). 2008. Кордоба, Аргентина
«Чернявая головка» — так в Аргентине называют потомков не кастильских (т.е. не испанских) иммигрантов: евреев, итальянцев, сирийцев, поляков, украинцев, турок, африканцев и т.п. Все они считаются более низкими социальными слоями общества. За основу перформанса и скульптуры взят абзац из мемуаров журналиста Хорхе Ланаты, который написал об услышанной в детстве от взрослых расистской шутке: «Когда Перон дал “черноголовым” квартиры, они выламывали паркет, чтобы топить им». Галиндо выломала деревянные стенные панели и сложила их в центре комнаты, как дрова для костра.

11. Разбивая лед (Rompiendo el hielo). 2008. Осло
Галиндо неподвижно сидела раздевшись в холодной, неотапливаемой галерее, а перед ней лежали теплые вещи. Постепенно публика, преодолев неловкость и стеснение, одела пассивно сидящую и замерзающую художницу.
Фото Arne Boran

12. Без фантазий: Принцесса (No fantasy: Princess). 2009. Требешице, Чешская Республика
Художницу пригласили для создания художественного проекта в Требешице и дали т.н. «художественную резиденцию». Галиндо поселилась в городе и случайно познакомилась с женщиной, которая работала проституткой. Художница пригласила ее сыграть прекрасную спящую принцессу в старинном замке города.

13. Слепое пятно (Punto ciego). 2010. Гватемала
Галиндо стояла на пьедестале, как скульптура. Зайти внутрь выставочного зала охранники разрешали только приглашенным слепым людям. Ничего не подозревая, те на ощупь знакомились с художественным произведением.


Рехина Хосе Галиндо в интернете

Сайт художницы

Рехина Хосе Галиндо на сайте галереи Prometeo, там есть хорошие фотографии

Выставка Рехины Хосе Галиндо в нью-йоркской некоммерческой галерее Exit art (2009) — тексты, видео экспозиции, видео перформанса

Выступление-перформанс Галиндо на конференции Creative Time Summit 2 в октябре 2010 года. Она представила видео своего проекта «Слепое пятно» (Punto Ciego, 2010) и намеренно не пожелала читать выступление по-английски, все шло через переводчика)