Из современной истории Центральной Америки, или Инструкция по чтению интервью с Рехиной Хосе Галиндо

На сей раз «Что надо знать» в нетрадиционном формате. Слишком многое нужно знать, чтобы понять Рехину Хосе Галиндо

Имена:  Рехина Хосе Галиндо

Мы решили поговорить с Рехиной Хосе Галиндо не только об искусстве, но и о сложившейся политической ситуации в Гватемале (вернее, на территории от Колумбии до США), которая перемалывает жизни сотни тысяч людей и национальные бюджеты. Во-первых, Галиндо активно следит за событиями в регионе, так почему бы ей не выступить экспертом? Во-вторых, политическая обстановка в стране непосредственно влияет на развитие художественной ситуации, но только приводит к неожиданному результату, что и выяснилось в процессе интервью. В-третьих, Рехина Хосе сделала множество проектов, основанных на современной истории Гватемалы, и здесь мы хотим кратко рассказать об их контексте.

Такое «экспертное» интервью представляло двойную сложность: как затронуть актуальные политические темы, но не поставить знак равенства между творчеством Галиндо и политикой. Если Галиндо представляет проект не в Гватемале, то он и будет не о Гватемале (исключения из этого есть, но их мало). Многие ее перформансы сделаны на тему художественного объекта, музея как института, а не связаны с каким-то политическим событием. Рехина Хосе сильный художник не потому, что в Гватемале была война, высок уровень насилия, и не потому, что она индейского происхождения, а потому, что она делает концептуально и эстетически интересные работы. В международных художественных кругах иногда случается так, что чем экзотичнее происхождение художника, тем более «настоящими» и «политическими» считаются ее работы. А уж если политические, так уж точно хорошие — молодец, садись, пятерка. В такую общую корзину попали работы молодых мексиканских художников (Сильвии Грюнер, Эдуардо Абароа, Дамиана Ортеги, Педро Рейеса и других), когда их вывели на международный уровень в ряде тематических выставок в начале 2000-х годов. Их проекты представили как «новости из горячей точки» (Мехико или Тихуаны), в то время как сами работы были намного более тонкими, ироничными и сложными эстетически и формально.

Итак, зачем все-таки говорить о Центральной Америке и почему важна маленькая страна Гватемала? Во-первых, судьба Центральной Америки неразрывно связана с холодной войной и противостоянием между США и Советским Союзом. Это также значит, что ее захлестнули политические невзгоды постколониального мира, связанные с концом этого противостояния (так же как Афганистан, Конго, Кубу и проч.). С 1954 года, когда ЦРУ помогло военной хунте сбросить демократически избранного президента Хакобо Арбенса, по 1996 год в Гватемале шла гражданская война. Объединенная фруктовая компания США (United Fruit Company), которую Галиндо упоминает в интервью и деятельность которой составляла большой объем сельского хозяйства страны, рисковала потерять землю в результате попытки национализации президентом Арбенсом. Компания сыграла особую роль в поддержке антидемократического переворота. После 1954 года хорошего в истории Гватемалы было не много: периодически сменяющиеся военные хунты, их борьба против левой оппозиции, тренировка армии агентами ЦРУ, с 1970-х — война с партизанским движением, с 1980-х — массовые убийства и репрессии в отношении индейского населения (якобы по подозрению в связи с партизанами), исчезновения, пытки. Поддержка администрацией Рейгана гватемальской армии и ее кровавой кампании была прямо пропорциональна поддержке Советским Союзом Сандинистского фронта в Никарагуа в 1970-х и 1980-х. Война закончилась в 1996 году перемирием при участии международных посредников. Международная «Комиссия по установлению истины», сформированная тогда для расследования преступлений диктатуры, официально охарактеризовала действия правительства как геноцид индейского населения.

У Галиндо есть ряд работ, касающихся гражданской войны. Например, «Боль на платке» (El dolor en un Pañuelo, 1999), где текст новостной страницы со списком убитых женщин был спроецирован на поставленную вертикально постель и тело самой художницы. Или «При рождении ничего не теряем» (No perdemos nada con nacer, 2000), где ее завернули в пластиковый мешок для мусора и положили на свалку. Или «Кто сможет стереть следы?» (?Quién puede borrar las huellas? — 2003), когда она прошла перед зданием национального парламента, окунув ступни в таз с кровью и оставив следы на асфальте. Хотя, повторюсь, не стоит рассматривать их как простую иллюстрацию к заключениям международных комиссий по геноциду. Где-то о гражданской войне детям рассказывают в школе, а в некоторых точках земного шара на самом деле никто не забыт и ничто не забыто. Сосед, который внезапно исчез; или дядя из провинции, останки которого нашли в засыпанном углем месте массового захоронения, — это так сразу не забывается.

Однако трагическая история страны связана не только с холодной войной, но и с политикой империализма. Накануне нашего интервью президент США Обама и госсекретарь Клинтон извинились перед народом Гватемалы за эксперименты медиков США, которые проводились до 1946 года. Медики тестировали только что открытый пенициллин и заражали шанкром заключенных в гватемальских тюрьмах и пациентов психических больниц. Новостные сообщения об этом событии Галиндо также упоминает в интервью.

Латинскую Америку редко захватывает радар российских (и европейских) массмедиа — если только это не новость о президенте Чавесе и его банке варенья, которую он якобы принес в Кремль, или о главном, насущном — о нефти, в том числе и венесуэльской. Между тем в последние четыре года Центральную Америку, Мексику, границу Мексики и США захлестнула волна насилия. Она связана как с глобализацией региона — Североамериканским (1994) и Центральноамериканским (2005) торговыми соглашениями о единой экономической зоне, — так и с мерами по борьбе с наркомафией. Торговые соглашения об общем рынке вызвали обеднение фермеров, высвобождение рабочей силы для работы на плантациях конопли, мака и коки и массовую миграцию в США. В Северную Америку мигранты из Центральной и Южной Америки попадают именно через границу Гватемалы и мексиканского штата Чиапас (часть которого контролируют восставшие в 1994 году сапатисты). Здесь они часто становятся легкой добычей преступных банд, которые препятствуют им из территориальных или расистских побуждений. О мигрантах и бандах в Чиапасе режиссер Кэри Фукунага снял игровой фильм Sin nombre («Безымянный», производство Мексики), который вышел в 2009 году.

Те мигранты, которым удается пересечь границу Гватемалы и Мексики, следуют дальше в глубь страны, где опять становятся легкой мишенью — для картелей, которые рекрутируют их работать на плантациях, или для беззаконно действующей армии. Уже несколько лет подряд в пустыне к югу от мексиканского города Хуарес периодически находят тела замученных до смерти женщин. Местные жители среди подозреваемых называют армию. В конце августа этого года мексиканские СМИ опубликовали шокирующие кадры, которые попали в международные новости: сваленные в траншею тела семидесяти двух мигрантов из Гватемалы, Бразилии, Гондураса, Сальвадора и Эквадора в штате Тамаулипас. Главные подозреваемые — бандиты наркокартеля Los Zetas, потребовавшие плату за пересечение территории, а по мнению некоторых, здесь могла быть замешана сама армия. Через несколько дней после обнаружения тел их отправили на экспертизу в Мехико. Трафик на крупной магистрали столичного района Лос-Докторес был на время парализован, поскольку фура со страшным грузом столкнулась с легковой машиной и простояла в центре города несколько часов. Фура направлялась в морг SEMEFO — тот самый, в котором художник Тереза Марголлес делала свои жуткие проекты в 1990-х. Потом, если мигрантам все же удается пересечь территорию Мексики, они опять подвергаются опасности в северных приграничных городах Нуэво-Леон, Хуарес и Тихуана, где борьба армии и картелей идет особенно ожесточенная.

Меры по борьбе с наркомафией, введенные около четырех лет назад, также повлияли на уровень насильственных преступлений в регионе. Основной объем кокаина, поступающего на рынок в Северную и Южную Америку, производится в Колумбии и Мексике. В 2007 году правительства США, Мексики и Колумбии разработали так называемый «План Мерида», направленный на борьбу с организованной преступностью. В 2008 году США выделили Мексике 400 млн долларов в рамках этой инициативы. Президент Мексики Фелипе Кальдерон, избранный в 2006 году, построил управление страной на так называемой «войне против наркотиков»: государство ведет военные операции против наркокартелей, но, парадоксально, в то же время и против самого себя, поскольку элитные подразделения органов министерства внутренних дел и армии давно срослись с картелями и функционировали вместе с ними. Эта «война» потревожила до той поры сравнительно мирный статус-кво в Мексике и Центральной Америке и не снизила, а увеличила в геометрической прогрессии уровень смертей, связанных с наркоконфликтом. По данным мексиканской газеты El Universal, в 2006 году по этой причине погибло 62 человека, а уже в 2009-м и 2010-м — 9635 и 8661 соответственно. Любой собеседник из Мексики или Гватемалы будет повторять вам как заученную фразу: «Наркосы вышли из-под контроля». В 2008 году мексиканский художник Даниель Гусман (Daniel Guzmán) сделал серию графических работ, изображающих заголовки и фотографии «желтой» газеты El Gráfico — окровавленные тела и пушки. Тем самым он прокомментировал и абсурдно высокий уровень насилия, который стал уже как бы сюрреалистично-метафизическим, и деятельность СМИ, наживающихся на сенсации. Другой художник из Мехико, Авраам Крусвильегас (Abraham Cruzvillegas), сделал скульптуру из 450 кокосовых скорлупок, нанизанных на веревку, как бусины, — по количеству смертей путем обезглавливания в Мексике, за период с начала года и до открытия выставки в галерее Kurimanzutto в марте 2008-го.

Это всё процессы региональные. Гватемала же, будучи расположенной между Мексикой и Колумбией, оказалась глубоко затянутой в межконтинентальный процесс. Уровень насильственных преступлений в ней резко возрос за последние два года, что совпадает с началом проведения «Плана Мерида». На плантациях в Гватемале выращивают коноплю и мак. Потом это сырье, вместе с поступившей из Колумбии кокой и готовым продуктом, направляется в Мексику, для производства, а далее в США и в Азию. Именно через Гватемалу, Сальвадор и Белиз проходят основные пути транспортировки наркосырья и химического продукта.

Помимо силовых решений по борьбе с наркомафией и организованной преступностью, в двух Америках есть одно несиловое и малопопулярное — легализация. Те, кто разделяет эту позицию, часто принадлежат к двум противоположным политическим лагерям — консервативному и либеральному (но вторых, естественно, больше). Объясняется это тем, что подобный вариант — всего лишь техническое, почти менеджерское решение проблемы, поэтому на нем сходятся политики с технократической позицией. И как бы шокирующе такое решение ни звучало, его социальные, юридические и материальные последствия действительно радикально подорвут наркорынок и уменьшат количество насильственных смертей. Что касается смертей от передозировки, привыкания и побочных последствий, то это отдельная проблема, требующая отдельных решений. Здесь возможно несколько моделей развития (резкий всплеск — потом спад, стабильно высокий уровень и др.).

{-page-}

Вторая особенность современной Гватемалы — это местные банды, так называемые mara (член банды — marero). Они возникли в 1980-х годах в Лос-Анджелесе среди детей сальвадорских и гватемальских переселенцев во время гражданской войны. В 1990-х, в результате депортации за нарушения закона, они осели в Сальвадоре и Гватемале, где и приобрели почти неограниченную власть. Данные ООН показывают, что Гватемала лидирует по уровню убийств, а Белиз и Сальвадор — по уровню преступности среди стран двух континентов. В последние два года, например, в городе Гватемале бандиты регулярно нападают на водителей городских автобусов с целью рэкета. Расследование этих нападений и убийств водителей ведет CICIG, о которой Галиндо рассказывает в интервью — Международная комиссия против безнаказанности преступлений (в рамках ООН и Суда Испании), отправленная в Гватемалу в начале 2008 года. Но насильственные преступления банд не цель как таковая, и их существование не объясняется одной жаждой наживы — в отличие от картелей. Это результат их попыток создать хоть какой-то порядок, на своих собственных условиях, в ситуации полной атрофии силовой и государственной власти после правления военных хунт.

В 2007 году Рехина Хосе сделала проект Ablución («Омовение»), с участием члена банды, где он смывал выплеснутую на него человеческую кровь. Но в связи с радикальными изменениями в гватемальском обществе последних нескольких лет привлекать бандитов в искусство она зареклась, особенно после трагической истории с французским режиссером Кристианом Поведа. В 2008 году Поведа снял документальный фильм La Vida loca («Безумная жизнь»), о бандитах в Сальвадоре. Члены банды Mara 18 убили его, объясняя свои действия тем, что режиссер якобы заработал на проекте деньги (фильм показали на кинофестивале в Сан-Себастьяне, и он должен был выйти в прокат) и не отстегнул «главным героям» проекта.

При отсутствии стабильного информационного освещения ситуации в Гватемале и Центральной Америке (среди англоязычных источников можно назвать Los Angeles Times и BBC) гватемальские «истории» воспринимаются как сенсации из какого-то дикого, географически удаленного региона, с его безумными наркокартелями и бандами. События в регионе лишь изредка становятся «реальностью» обывателя, но разрозненные единичные новости теряют свою важность вне контекста. При этом нельзя забывать, что поток наркосырья и иммигрантов идет из Гватемалы в другие страны, и без рыночного спроса в этих странах не существовал бы. Национальные бюджеты нескольких государств связаны с борьбой против организованной преступности в Центральной Америке и Мексике — Испания спонсирует миссию CICIG, а «План Мерида» стоил США 400 млн долларов и, значит, хоть и косвенным образом, но имеет отношение к жизни обывателя — налогоплательщика, как говорят в Штатах.

В заключение, без лишнего морализаторства: не следует читать интервью с Рехиной Хосе Галиндо, а также данный материал, чтобы почесать затылок и подумать: как у них там все запущено, в этих гватемалах и мексиках. Если в подаче новостей делается упор на «это все происходит там, в далекой и дикой стране», то подстрочная новость — «не здесь, не у нас, не с нами». «Здесь», получается, все цивилизованно. Сам образ мышления категориями «у них» и «у нас», «их нравы» и «мы» — довольно примитивный, им легко манипулировать, и он выгоден националистической идеологии государства. Важно понять, что в некоторых случаях нет никаких «нас» — вернее, таких нас, какими нам бы хотелось себя видеть. Об этом можно и спорить, но в то же время мир давно пересечен транснациональными социальными категориями, и границы проходят не только вокруг языка, перелопаченной Конституции и федерального налогообложения.

Можно бесконечно выносить источник негативных событий вовне — так, чтобы, не дай бог, взгляд не упал на то, что поближе. Или можно вообще не писать и не освещать. Если СМИ о чем-то не пишут, то, значит, этого и нет. Например, если из Чечни и Северного Кавказа выгнали журналистов и наблюдателей и объективной информации оттуда не поступает, то, значит, и проблем и преступлений по нарушению прав человека там тоже как бы нет.

При чем здесь Чечня? На этот вопрос отвечает интервью с Галиндо. Художница правильно замечает, что одна газетная новость о ее стране не изменит ситуации ее граждан, поэтому сама по себе данная статья не так важна. Но она может быть актуальной, если обыватель поймет, как говорит Галиндо, что, может быть, между гватемальским опытом и какой-либо другой страной намного больше общего, чем кажется (хотя фактических различий в основе конфликта никто не отрицает). И свои проекты — в тех случаях, когда они касаются политической проблемы — она строит именно на этих точках соприкосновения насилия, власти денег, коррупции, типичных для многих современных обществ. Так что если бы Рехина Хосе делала проект в России, она не стала бы сенсационно рассказывать о Гватемале: она могла бы вместо этого прокомментировать ту же ситуацию мирных жителей на Северном Кавказе, исчезновения и насилие; рассказать о боевиках (а кто они такие, эти абстрактные боевики), о «нейтрализации» которых мы периодически читаем в новостях? Или, например, об отказе Федеральной службы по контролю за оборотом наркотиков на разрешение открытия метадоновых клиник, что косвенно поддерживает героиновый рынок в России. Или о рабском положении нелегальных иммигрантов в Москве, которым тоже, как тем гватемальским индейцам, платят меньше чем копейки. Да много еще о чем.

Основные проекты Рехины Хосе Галиндо

1. Боль на платке (El dolor en un Pañuelo). 1999. Гватемала
На тело Галиндо и вертикально поставленную кровать спроецирована страница с данными о преступлениях против женщин в Гватемале.

2. При рождении ничего не теряем (No perdemos nada con nacer). 2000. Мехико и Гватемала
Художницу положили в пластиковый мешок и выбросили, как жертву убийства, у контейнеров с мусором в центре Мехико и, во второй раз, на муниципальную свалку в городе Гватемале, где она и пролежала несколько часов.

3. Кожа (Piel). 2001. Венеция
Перформанс на 49-й Венецианской биеннале. Художница сбрила весь волосяной покров на своем теле вплоть до бровей и прошла по улицам города.

4. Кто сможет стереть следы? (?Quién puede borrar las huellas?). 2003. Гватемала
Художница прошла перед зданием национального парламента Гватемалы, окунув ступни в таз с кровью и оставив следы на асфальте.

5. Стоны (Golpes). 2005. Венеция
Перформанс на 51-й Венецианской биеннале. Галиндо издавала стон за каждую женщину, умершую в Гватемале насильственной смертью с начала года и до дня открытия биеннале. Всего — 279 раз.

6. Сука (Perra). 2005. Милан
Галиндо вырезала слово «сука» на собственной коже, повторяя жест убийц или насильников в Гватемале, которые оставляют такую «подпись» на телах жертв.

7. Омовение (Ablución). 2007. Гватемала
Для участия в этом проекте Галиндо пригласила бывшего члена банды, marero. Татуированный бандит смывал выплеснутую на него кровь.

8. 150 000 вольт. 2007. Лукка, Италия
Художница наняла участника, который ударил ее разрядом в 150 000 вольт из электрического тейзера. В некоторых странах тейзеры разрешены к использованию полицией.

9. Признание (Confesión). 2007. Пальма-де-Майорка. Испания
Художница испытала на себе прием получения насильственного признания путем утопления головой в тазу. Эту пытку (в нарушение Конвенции о правах человека) используют в тюремных учреждениях в некоторых странах как «необходимую меру для получения информации у террористов» после 11 сентября 2001 года.

10. Чернявая головка (Cabecita Negra). 2008. Кордоба, Аргентина
«Чернявая головка» — так в Аргентине называют потомков не кастильских (т.е. не испанских) иммигрантов: евреев, итальянцев, сирийцев, поляков, украинцев, турок, африканцев и т.п. Все они считаются более низкими социальными слоями общества. За основу перформанса и скульптуры взят абзац из мемуаров журналиста Хорхе Ланаты, который написал об услышанной в детстве от взрослых расистской шутке: «Когда Перон дал “черноголовым” квартиры, они выламывали паркет, чтобы топить им». Галиндо выломала деревянные стенные панели и сложила их в центре комнаты, как дрова для костра.

11. Разбивая лед (Rompiendo el hielo). 2008. Осло
Галиндо неподвижно сидела раздевшись в холодной, неотапливаемой галерее, а перед ней лежали теплые вещи. Постепенно публика, преодолев неловкость и стеснение, одела пассивно сидящую и замерзающую художницу.
Фото Arne Boran

12. Без фантазий: Принцесса (No fantasy: Princess). 2009. Требешице, Чешская Республика
Художницу пригласили для создания художественного проекта в Требешице и дали т.н. «художественную резиденцию». Галиндо поселилась в городе и случайно познакомилась с женщиной, которая работала проституткой. Художница пригласила ее сыграть прекрасную спящую принцессу в старинном замке города.

13. Слепое пятно (Punto ciego). 2010. Гватемала
Галиндо стояла на пьедестале, как скульптура. Зайти внутрь выставочного зала охранники разрешали только приглашенным слепым людям. Ничего не подозревая, те на ощупь знакомились с художественным произведением.


Рехина Хосе Галиндо в интернете

Сайт художницы

Рехина Хосе Галиндо на сайте галереи Prometeo, там есть хорошие фотографии

Выставка Рехины Хосе Галиндо в нью-йоркской некоммерческой галерее Exit art (2009) — тексты, видео экспозиции, видео перформанса

Выступление-перформанс Галиндо на конференции Creative Time Summit 2 в октябре 2010 года. Она представила видео своего проекта «Слепое пятно» (Punto Ciego, 2010) и намеренно не пожелала читать выступление по-английски, все шло через переводчика)