Искусство получило шанс превратиться из сферы частных экспертных интересов в принципиальный элемент демократической политики

Оцените материал

Просмотров: 19932

Что случилось с Войной?

Илья Будрайтскис · 05/05/2011
Акции Войны вместо взрыва ненависти к чиновникам вызвали взрыв ненависти к авангардистам – и в этом слабость Войны, считает ИЛЬЯ БУДРАЙТСКИС

©  wikimedia.org

Что случилось с Войной?
Последовавший за триумфальным награждением Войны шквал самых разнообразных реакций позволяет, вероятно, снова поставить вопрос: выражением каких общественных настроений стало вручение им «Инновации» и какие настроения становятся следствием этого вручения?

В своем тексте Екатерина Дёготь, разъясняя политическую составляющую решения большинства жюри, описывала точку «небывалого консенсуса» художественного сообщества, общества и даже циничной, но не лишенной остроумия власти, одобрительно смеявшейся про себя. Премия, таким образом, стала по-настоящему народной, родившись из сочетания катастрофически низкого доверия к государству, его силовым структурам и правящей партии с дефицитом (а точнее, практически полным отсутствием) возможностей выражения этого недоверия на политическом уровне. Как герои сказок и былин прошлого, воплощавшие чаянья забитых и лишенных воли к сопротивлению крестьянских масс, сегодня Война, смело вступающая в бой с ментами, реализует подавленные желания измученного коррупцией и беспределом большинства.

Даже если не разделять эту народно-героическую трактовку (на которой, конечно, настаивает сама Война), можно легко поддержать и оправдать действия группы, включив их в более широкий общественный контекст. Ненависть к «Единой России» если и не привела пока в действие дубину народной войны, то уж точно стала общим мотивом протеста самых разнообразных сред — от рыболовов до обманутых дольщиков и прочих «новых сердитых».

Эта связь акций Войны с социальной и демократической повесткой стала определяющей и для волонтеров кампании за освобождение Воротникова и Николаева, и для некоторых членов жюри «Инновации», и, конечно, для десятков московских и питерских левых активистов, без участия и самоотдачи которых большинство громких акций «Войны» просто не смогли бы осуществиться. В любом случае предполагалось, что Война будет награждена не в качестве мастеров радикального жеста, но как общественный факт.

Однако практически сразу после вручения мы стали свидетелем резкого изменения линий фронта. Теперь не Война, этот авангард бесправных, срывает маски с кучки насильников в погонах, но Илья Глазунов и Общественная палата именем оскорбленного в лучших эстетических чувствах морального большинства разоблачает заговор чиновников Минкульта, галерейных снобов и деструктивных интеллектуалов, бросивших вызов красоте и нравственности. Одна за другой на сцену выплывают тени борцов с «постмодернизмом» — от ультраправых до псевдолевых (см. телеинтервью главного редактора журнала Sсepsis.ru Сергея Соловьева, в котором он называет Войну «игрушкой для (офисного. — OS) планктона»). Они посылают проклятия Войне под аплодисменты тысяч обитателей сетевого сообщества. Теперь в качестве выразителей настроений безмолвных масс выступает уже не Война, а ее противники-охранители, атакующие девиации и хулиганство (см. комментарий Максима Соколова в интернет-газете «Взгляд»). Если в обществе и существует некое подобие консенсуса недоверия к правительству, то Война и ее акции в гораздо большей степени поставили его под сомнение, чем укрепили. Вместо того чтобы радикально повысить градус общественной дискуссии о милиции или возмутительных бюрократических привилегиях, акции Войны провоцируют исключительно вредную полемику о том, почему курица, засунутая в промежность (в одной из акций Войны она была таким образом украдена из супермаркета. — OS), не имеет отношения к подлинному искусству.

Умело пущенная в оборот энергия консерватизма, используя всю слабость и невнятность политической позиции Войны, смогла радикально изменить акценты. Вместо взрыва ненависти к чиновникам мы получили управляемый взрыв ненависти к авангардистам. Социальный конфликт был успешно подменен культурным — старый трюк элит, который тем не менее почти никогда их не подводил.

В своей знаменитой книге «Что случилось с Канзасом? Как консерваторы завоевывают сердце Америки» политолог Том Фрэнк пытается понять, почему жители этого штата Среднего Запада, бедные фермеры и рабочие, в начале прошлого века практически поголовно голосовавшие за радикалов и уравнителей, к началу века нынешнего так же консолидированно оказывают поддержку наиболее жестким неолибералам с крайне правого фланга республиканской партии. Что же случилось? Жители Канзаса не стали богаче, они всё так же нуждаются в развитой социальной сфере и доступной медицине, но при этом без всяких сомнений готовы выбирать своими представителями тех, кто проводит приватизацию, лишает их рабочих мест и делает все, чтобы остановить реформу здравоохранения в любом виде. Но консервативное движение сумело завоевать большинство — через установление культурной гегемонии. И вместо блока прогрессивных интеллектуалов и организованных наемных работников Канзас получил монолитное сообщество патриотичных американцев, верящих в Бога и единых — от простого электрика до наследника нефтяной империи — в своей священной ненависти к атеистам, красным, умникам с побережья и прочим внутренним врагам. Самое печальное, что американские либералы в свое время фактически заранее отказались от битвы за Канзас, скопом записав его непутевых жителей в расисты и «реднеки».

Консерваторы получили возможность говорить от имени «молчаливого большинства» тогда, когда их оппоненты добровольно согласились признать самих себя меньшинством. Впрочем, борьба за гегемонию нигде не проиграна окончательно — ни в Канзасе, ни тем более в России. Необходимо помнить, что она всегда ведется именно за линии, разделяющие большинство и меньшинство. Как они пройдут — между ментами и их жертвами, богатыми и бедными, «путинскими» и «медведевскими», русскими и нацменами, «нормальными» людьми и придурками, ворующими еду из супермаркетов? Каждый из этих вариантов неочевиден, за каждым из них стоит та или иная политическая программа.

Какие бы не были у кого-либо сегодня личные или эстетические претензии к Войне, нужно признать – после государственной премии за акцию на Литейном взаимоотношения актуального искусства и общества в нашей стране вышли на новый уровень. Более того, само искусство получило возможность превратиться из сферы частных экспертных интересов в принципиальный элемент демократической политики, вырастающей за пределами выхолощенных институтов путинско-медведевской «стабильности». Эта возможность существует, но она пока только потенциальна. Ведь есть и другая – идти дальше по пути забавных гэгов, «безблядной» субкультуры, политической невнятности ( чередным важным свидетельством которой стала поддержка крайне правой украинской активистки Синьковой). Можно оставаться в рамках искусства «затейников» (по выражению Андрея Ерофеева), воспринимающего реальность исключительно через надуманное и заранее проигрышное противостояние веселых безумных художников с «гебней», серой реальностью и «агрессивно-послушным большинством». Можно задирать это большинство, отдавая его в безраздельное владение Максиму Соколову в дурацком колпаке, а можно за это большинство бороться. Это выбор, стоящий сегодня не только перед Войной и множащимися группами их прямых эпигонов, но и перед российским политическим искусством в принципе. И от него не в последнюю очередь будет зависеть, что же случится в итоге с нашим Канзасом.​

Ссылки

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:15

  • oved· 2011-05-05 13:55:51
    >>> Социальный конфликт был успешно подменен культурным... <<<

    Что и требовалось доказать. Смотрите, весь смысл явления голых королей заключается в том, что умная свита изо всех сил делает вид, будто они одеты. Но когда король получает госпремию за публичную демонстрацию ХУЯ, даже последнему дураку становится ясно, насколько этот король гол. Так что на сей раз глупая власть оказалась куда умнее "умной свиты".
  • lord-rone· 2011-05-05 15:36:16
    "...до псевдолевых (см. телеинтервью главного редактора журнала Sсepsis.ru Сергея Соловьева"
    По-моему, это явный Перегиб. Причем, он противоречит тексту. К самой Войне отношение не однозначное (политической невнятность - их поддержка крайне правой украинской активистки Синьковой). Статья концентрируется не на анализе сегодняшнего, а предлагает взглянуть вперед, обсуждает перспективы. Зато единственная в ней четкая и однозначная оценка - это "псевдолевый". Это перегиб
  • lord-rone· 2011-05-05 15:37:41
    В смысле, что не понятно как охарактеризовать Войну и все в значительной мере зависит от их будущих действий. Зато человека, который оценил Войну негативно однозначно оценить можно
Читать все комментарии ›
Все новости ›