— А в чем, по-вашему, главная особенность современной ситуации?

— В мире перепроизводство искусства, а также информации про него. Отдельные произведения на выставке могут в большинстве случаев быть легко заменены другими без всякого ущерба. Поэтому сейчас самое важное — это не произведение, а стратегия, которой следует художник. Само произведение сегодня можно интерпретировать как угодно, и на это уже мало кто обращает внимание. А вот стратегия, которая живет и развивается во времени, представляет куда больший интерес. И, кстати, популярные сейчас стратегии успеха в искусстве тоже небезынтересны.

Из-за того что критерии качества произведения искусства за последние пару десятилетий стали еще более расплывчатыми, многие думают, что занять высокое место в художественной иерархии можно с каким угодно художественным продуктом. Я не стал бы говорить, хорошо это или плохо. Просто мы работаем над редефиницией качества в искусстве, и наша стратегия не направлена на быстрый иерархический рост. Мы считаем, что задача художника сегодня — помочь капитализму спасти мир от капитализмом же нанесенного ущерба.

— В вашем магазине, похоже, эта стратегичность играет важную роль.

— На мой взгляд, это самое важное, что в нем есть.

— А можно ли с этой точки зрения сравнить Art That Cares с примерами из прошлого, например со Store Класа Олденбурга?

— Да, безусловно, наш проект имеет самое прямое отношение к Олденбургу, потому что все наши произведения уходят своими корнями в поп-арт. Это все та же апроприация и модификация реди-мейд. Если попробовать связать наш магазин с другими историями, когда художники придумывали фиктивные компании, или притворялись магазином, или еще как-то использовали этот экономический механизм, то возникнут некоторые сложности. Главное отличие нашей ситуации в том, что все действительно существует — у нас есть товар, он стоит столько-то, он находится в магазине и при этом является произведением искусства. Здесь сошлись воедино и концепция магазина, и сам магазин.

— То есть вы не ищете новые экономические модели, а берете готовую и используете ее в своих целях?

— Да, все верно. Почти весь двадцатый век бизнес очень много заимствовал у художников. IKEA и айпод фактически воплощают в себе идею авангарда, которая заключалась в том, что искусство должно войти в жизнь обычных людей. На самом деле на протяжении всего двадцатого века на территории искусства активно действовали агенты капитализма. И вместе с искусством в жизнь обычных людей вошла зависимость от потребления. Авангардные идеи подолгу оставались в андеграунде, что давало надежду на возможность автономии. Сейчас же, в эпоху взрывного развития коммуникационного пространства, такого как интернет, любые авангардные идеи моментально, без задержки абсорбируются в пространство креативного капитализма. Таким образом, в этом пространстве возникает огромное количество идей, которые можно смело реапроприировать уже художникам, то есть запускать обратный процесс.

— Вы именно этим и занимаетесь?

— Да, именно. Мы берем наработки капитализма и используем их в своих целях. Мы не прикидываемся контркультурщиками, а реально смотрим на вещи и коммуницируем с этим пространством.

— Посетители магазинов ваших предшественников стали обладателями предметов, которые позже превратились в музейные ценности. Многие из них сейчас стоят больших денег. Что вы думаете о судьбе ваших товаров?

— Мы, конечно, отдаем себе отчет, что наши произведения, как и все электронные устройства, имеют ограниченный срок жизни. Но при хорошем уходе и своевременной замене некоторых деталей они могут работать очень и очень долго. Поэтому я не вижу никаких препятствий для музеификации, консервирования и длительного хранения нашего искусства.

Ссылки

• Бытовой антикапитализм как художественная стратегия, 01.10.2008