Если честно, мне не очень стыдно.

Оцените материал

Просмотров: 23106

Робин Гуд в дремучем лесу арт-рынка

Анастасия Буцко · 08/11/2011
Подделки, которые были лучше оригиналов, сконфузили несколько аукционных домов

Имена:  Вольфганг Бельтракки

©  Christie’s

Макс Эрнст. Орда (La Horde). 1927. Самое дорогое полотно, подделанное Вольфгангом Бельтракки

Макс Эрнст. Орда (La Horde). 1927. Самое дорогое полотно, подделанное Вольфгангом Бельтракки

​В Кельне в прошедший четверг завершился нашумевший процесс по так называемому «Делу Егерса». Виновник сего торжества правосудия, Вольфганг Бельтракки (Wolfgang Beltracchi), покинул зал с гордо поднятой головой и славой этакого Робин Гуда в дремучем лесу арт-рынка. Обществу было предъявлено веское доказательство того очевидного факта, что мир художественной торговли — один из пресловутых мыльных пузырей, который может лопнуть в любой момент.

Бельтракки лично нарисовал как минимум пятьдесят поддельных полотен классиков европейского модернизма и заработал на этом как минимум 16 миллионов евро. Оригинальность картин была благополучно признана ведущими экспертами, а сами полотна проданы и перепроданы самыми уважаемыми галереями и аукционными домами, включая Sotheby’s, Christie’s и Lempertz. «Система Бельтракки» функционировала четверть века и дала сбой в силу случайности. Теперь все спрашивают друг друга: как же такое могло произойти?

История начиналась в семидесятые годы в городе Аахене. Двадцатилетний молодой человек по имени Вольфганг Фишер, сын неудачливого специалиста по росписи церквей, которому для прокорма семьи приходилось работать маляром, поступает в местное художественное училище. Соученики свидетельствуют, что Вольфганг был отличным рисовальщиком и без труда «копировал Пикассо за два часа». Он ездил на «харлее», хипповал и жил у друзей, которым вместо денег оставлял в подарок монументальные эротические полотна. Попытки Вольфганга найти место в бурной художественной жизни в сени Дюссельдорфской академии не увенчались успехом. А денег, конечно, хотелось. В 80-е годы Фишер пробует себя в антикварной торговле, тоже не слишком удачно, но, видимо, с далеко идущими последствиями. Где-то в середине 80-х он «находит себя». Известно, что между 1985 и 1988 годом Бельтракки поставляет знакомым галеристам 15 картин Тамары Лемпицкой, Эрнста Вильгельма Ная и других художников второго-третьего ряда. Все эти картины вращаются сейчас где-то в художественном мире. Но они не были предметом рассмотрения кельнского суда ‒ за давностью лет.

©  DPA / Photas

Вольфганг Бельтракки

Вольфганг Бельтракки

Аппетит приходит во время еды. В девяностые и нулевые годы Бельтракки творит шедевр за шедевром: художники группы «Мост» (Кирхнер, Пехштейн), рейнские экспрессионисты. Андрей Ланской. Кес ван Донген. Генрих Кампендонк. Макс Эрнст. О количестве и успешности его творчества можно судить по росту благосостояния семейства: поместье в южной Франции, яхта на Карибских островах, вилла за четыре миллиона евро во Фрайбурге. Пробравшиеся в дом репортеры злорадно живописали аляповатую роскошь поместья. Да и внешность Вольфганга Фишера, взявшего более художественную фамилию жены, выдает в нем артистичного жулика: шестидесятилетний Бельтракки напоминает кардинала Ришелье из нового нелепого фильма о трех мушкетерах.

Когда картин стало слишком много и надо было как-то объяснять их происхождение, в оборот взяли деда жены Бельтракки, Хелены. На свет появился миф о «коллекции Егерса»: дедушка Вернер Егерс, кельнский предприниматель, в тридцатые годы собрал значительную коллекцию. Большую часть картин он купил у известного дюссельдорфского галериста Альфреда Флехтхайма. Будучи евреем, Флехтхайм бежал от нацистов в Лондон, никаких документов не сохранилось. Дедушка во время войны прятал коллекцию в горах Эйфель, а после своей смерти в 1992 году завещал ее любимым внучкам, Хелене и Сюзанне. Этикетки галереи Флехтхайма Бельтракки тоже подделал — изготовил на собственном принтере и состарил при помощи кофеина.

Куда больше, чем творческий взлет Вольфганга Бельтракки, поражает удивительная легкость, с которой его продукция принималась художественным рынком. Двадцать пять лет понадобилось, чтобы кто-то решил провести элементарный химический анализ одного из полотен. И сделал это, характерным образом, покупатель, а не продавец: в 2006 году полотно рейнского экспрессиониста Генриха Кампендонка «Красная картина с конями» была продана на уважаемом кельнском аукционе Lempertz почти за два с половиной миллиона евро. Никогда еще ни за одну картину этого художника не платили такие деньги. Новые хозяева (некая анонимная фирма, зарегистрированная на Мальте, с «русским капиталом», по информации газеты Welt) решили провести на всякий случай анализ полотна. И в разных слоях картины был обнаружен тип титановых белил, которые стали выпускать лишь в тридцатые годы. А полотно было датировано 1914-м. С тех пор и покатился снежный ком «дела о коллекции Егерса».

Читать текст полностью

 

 

 

 

 

КомментарииВсего:5

  • Sdobrymutromsolnce· 2011-11-08 21:02:37
    Не знаю, довольно странный конец. "Помимо дельцов, пострадали и вполне невинные коллекционеры и фонды, в том числе те, кто действительно печется об общественном благе." -неужели эта несчастная сторона не могла провести элементарную экспертизу? А сам Бельтракки вызывает уважение, насколько ловко смог обвести незамысловатыми способами тех, кто строит из себя знатоков.
  • petrpospelov· 2011-11-09 01:10:41
    Анастасия великолепно изложила сюжет. Она всегда умеет это делать, а мораль скрывает в полутонах.
  • encircled-plus· 2011-11-09 03:54:08
    То, что у всех картин был нулевой провенанс, упомянуть забыли.
  • kustokusto· 2011-11-09 16:19:30
    Ван Донген повеселил )))
    Они в музеи-то ходят ?
    Молодец хакер - надо продолжать.
  • bakanova· 2011-11-19 23:16:01
    Хороший материал, только выводы, на мой взгляд, неправильные. Проблемы начинаются там, где появляются спекулянты и к арт-миру это прямого отношения не имеет. На 2,5 млн $ можно собрать очень представительную коллекцию современного русского искусства и стимулировать всю ситуацию с искусством, поддерживая живых и дееспособных художников. Весь бюджет московской биеннале едва ли приближается к этой цифре. А Макс Эрнст давно мёртв и ему всё это безразлично. Все участвующие стороны получили заслуженные риски. Если людей интересуют не живые люди и актуальный культурный процесс, а "инвестиции" и предметы роскоши, пусть они там между собой и разбираются, кто кого надул и не нужно арт-мир втягивать в эту историю.
Все новости ›