Оцените материал

Просмотров: 75710

Борис Михайлов, или Cудьба свободного времени

Давид Рифф · 19/08/2008
Фотографии Бориса Михайлова могут напоминать домашнее порно, но на самом деле они — о любви, творчестве и подлинной свободе

©  Предоставлено Московским домом фотографии

 Борис Михайлов. Из серии «Соляные Озера». 1986

Борис Михайлов. Из серии «Соляные Озера». 1986

«Откуда начнем?» Пока я сидел у входа на персональную выставку Бориса Михайлова «Исторические инсинуации» в залах RIGroup, я то и дело слышал, как люди задавали этот вопрос. Оно и неудивительно: написано, что выставка приурочена к семидесятилетию фотографа, так что многие ожидают чего-то вроде ретроспективы. А у ретроспективы всегда есть начало, середина и конец. Снова и снова я слышал, как смотрительница дает неверный ответ. Она советует посетителям начать с «Сюзи и другие», самой ранней серии. На мой взгляд, это ошибка.

©  Предоставлено Московским домом фотографии

 Борис Михайлов. Из серии «Соляные Озера». 1986

Борис Михайлов. Из серии «Соляные Озера». 1986




Чтобы ухватить центральную проблематику этой выставки, нужно начать с «Соляных озер» — серии примерно из сорока снимков в коричневом вираже, сделанных в 1986 году. Серия посвящена свободному времени и его отчуждению. Отсылая к кинематографу и одновременно живописи, фотокамера кружит по жалкому подобию пляжа в промзоне, где немолодые мужчины, женщины и дети купаются рядом с заводской трубой, сбрасывающей неочищенные отходы прямо в озеро. Идеальных эротических тел в этой серии практически нет: или старые, или совсем юные. Грузные мужчины и некрасивые женщины в неприглядных купальниках толкутся на берегу и плещутся в воде, не снимая рабочих косынок и кепок. Никто не улыбается. Это делает их похожими на героев-ударников из пантеона советского искусства, тем более что некоторые из ключевых фотографий в серии обращаются, похоже, к этим самым патетическим формулам (как, например, в случае трех пожилых женщин, чьи усталые морщинистые лица монументальным образом сняты снизу).

©  Предоставлено Московским домом фотографии

 Борис Михайлов.  Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х

Борис Михайлов. Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х



©  Предоставлено Московским домом фотографии

 Борис Михайлов.  Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х

Борис Михайлов. Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х

Обманутые, предоставленные самим себе, ветераны социалистического труда поклоняются сбрасывающей отходы трубе, веря, что та обладает чудодейственной силой. Идет 1986 год, и будущее чревато катастрофой, как чреват ею скошенный горизонт (накренившийся, готовый упасть), в который всматриваются купальщики на последних снимках серии. Разумеется, «чудотворная» сливная труба — никакой не источник молодости. Наоборот, в ней прочитывается символ цивилизации, готовой рухнуть.

Все это подталкивает увидеть в «Соляных озерах» аллегорию конца, и это вполне вписывается в расхожее представление о Борисе Михайлове как о суровом и вместе с тем ироничном социальном критике распада СССР и наступившей затем нищеты и запустения. Эта серия, похоже, рассказывает о том, что произошло в Советском Союзе со свободным временем, которое в марксистской теории выступает мерой богатства нации в гораздо большей степени, нежели мертвое, овеществленное время прибавочного труда.

Между тем пространство, которое Михайлов здесь создает,

©  Предоставлено Московским домом фотографии

 Борис Михайлов.  Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х

Борис Михайлов. Из серии «Сюзи и другие». 1960-е – конец 1970-х

требует скорее погружения, чем аллегорического прочтения. То заходя в воду, то выбираясь на берег, фотокамера кружит среди купающихся не как сторонний, а как погруженный в происходящее наблюдатель. Чаще всего ее не замечают, а когда все-таки замечают, то единственная реакция на нее: «Видите вон того парня? Он один из нас».

Фотокамера причастна коллективу; иногда она подражает его движениям, иногда (в панорамных снимках) отдаляется от него. Михайлов реалист, а не символист, и перед нами документальная фотография, а не постановочная. В качестве таковой она преподносит некое «нормальное» состояние, но вместе с тем фиксирует и центральное, сюрреалистическое противоречие этой «нормальности». А именно: свободное время стало богатством внутри нищеты, вечностью внутри неотвратимого протекания времени; вот почему люди могут загорать на пустыре или на автостоянке — независимые ни от кого, готовые остановиться и передохнуть там, где им заблагорассудится, даже среди мусора и железнодорожных путей. Но как они дошли до этого?
Страницы:

Ссылки

Все новости ›